Так и сделали.
Горящие таблетки придали подземелью не просто мистический, а какой-то бредово-фантасмагорический вид. Думаю, что какой-нибудь слабонервный человек, увидев такие посиделки суровых заросших людей с оружием, окончательно расстроил бы себе психику и жил бы далее, преследуемый ночными кошмарами.
Мы ели, пили, почти не разговаривали. Шадыму, которого все еще немного знобило от потери крови, я велел накидать в чай побольше сахара да принять несколько витаминных драже. А после этого меня осенила еще одна идея:
– А где сумка с медикаментами?
– У меня, – ответил Сан Саныч. – Все в порядке.
– А фляга?
– Спирт? – встрял Крот. – Это у меня. А что?
– Помянем павших, – предложил я. – По глотку, не больше. Шадыму можно два.
Крот хотел было возразить – я это почувствовал. Но вспомнил, видно, день минувший, мысленно махнул рукой.
– Ну, если по глотку…
И мы по очереди опрокинули в себя из фляжного колпачка по маленькой порции спирта, позволив Шадыму сделать это два раза. А уж какие слова каждый произнес при этом – не знаю.
Не знаю и того, как у других, но у меня эта крохотная доза что-то взорвала в душе, какую-то плотину. Я ощутил, как прежде неизведанные гигантские пласты бытия сдвинулись, таинственно потекли во мне… И сразу же я почему-то ощутил голод. До этого вяло жевал что-то, а тут так и накинулся на еду, давай молотить все, не разбирая, гречка ли, сухари, джем или шоколад – все полетело в топку.
Похоже, всех разморило, что не удивительно. Голубые спиртовые огоньки погасли, уже во тьме было решено вздремнуть часа полтора-два. И продолжить путь.
Теперь ко мне пришла блаженная усталость. На бетонной поверхности я вытянулся все равно что на перине. Думаю, что и все испытали столь же трудное наслаждение. На караульную службу дружно плюнули: авось ничего не будет. Я и сам плюнул. Все! Не до того. Что будет, то и будет.
Это была последняя моя мысль перед тем, как сознание мягко соскользнуло в сон.
Я говорил уже, что вижу обычно светлые, приветливые сны. Вот и в этот раз оказался в пространстве, похожем на ясный осенний полдень, теплый и не жаркий, когда свет солнца как бы слит с прореженной листвой берез и кленов, а рябины безобидно пылают там и сям в этой золотистой красоте. Но только это был не сон.
Это было куда реальнее, живее сна. Самая настоящая жизнь. Какой-то городской парк или сквер. Я не спеша гулял по нему – и вдруг встретил Катю.
Я ничуть не удивился. Не стал спешить. Мы остановились друг напротив друга, точно когда-то договорились встретиться именно здесь.
– Привет! – улыбнулась она.
– Привет, – сказал я. – Ты живая?
Язык сам повернулся и так брякнул, я даже ничего подумать не успел.
– Конечно! – сказала она. – Все живые. Мертвых нет.
– Да, – тут же согласился я. – Да. Это хорошо.
– Хорошо.
Она была точно такая же, как в тот миг маленького Солнца, смотрела светло и чуть грустно.
– Катя, – сказал я и почему-то больше ничего не смог выговорить. Она чуть приподняла брови, как бы ожидая моего вопроса, а у меня точно типун во рту. Мысли смешались, я заторопился, замычал, как дурак, а ни собрать мысли в порядок, ни тем более изложить их – не мог…
– Мадьяр! Мадьяр!.. Командир, ты что?..
Светлый мир погас, свернулся и исчез как-то странно – вверх и вправо, а я очутился в непроглядной тьме, где меня трясли за плечо:
– …Ты что?..
Тряс, конечно, Крот.
Я сделал глубокий вдох-выдох и негромко спросил:
– Что – я?
– Ну что? Заворочался, замычал чего-то… Я испугался малость. Ну… Кто его знает, может, сон какой-нибудь там…
– Нет, – очень спокойно соврал я. – Все нормально. Парни спят?
– Да, дрыхнут еще. Но пора будить. Дело скоро к рассвету. Я уже успел наверх выбраться, глянуть. Думаю, сейчас часа четыре.
– Так. Может, поверху пойдем?
