— Ну а хоронить где будем?
— Есть в шести верстах от города одно болото. Там и утопим.
— Нужно двое надежных ребят, один из которых знал бы дорогу к этому болоту.
— А меня не возьмете?
— Вам даже близко к гостинице нельзя подходить! После ликвидации объявите, что сбежал великий князь при помощи офицеров. Для этого и нужны мундиры. А после с господами-офицерами, живущими в городе, можно расправиться, чтобы воду не мутили.
— Дельно!
— К часу ночи наружное наблюдение снять, телефон в нумерах отключить!
— Будет исполнено!
Во втором часу ночи Жихарев с сотрудниками губчека приехал в «Императорские нумера». Великий князь еще не спал.
— Гражданин Романов Михаил Александрович! Решением губисполкома вы переселяетесь из Перми в город Алапаевск, к родственникам. Вот, мандат на выселение. Полчаса на сборы! — объявил сотрудник губчека Вася Фомин.
— Помилуйте, братцы! Извольте взглянуть на мандат, подписанный вашим вождем — гражданином Лениным. Мне разрешено жить в любом населенном пункте России.
— По прибытии в Алапаевск вы можете обжаловать это решение во ВЦИКе и Совнаркоме! Вам также будет предоставлена возможность обратиться с письмом лично к товарищам Ленину и Свердлову. Но сейчас надо ехать, в противном случае мы будем вынуждены применить силу.
— Впереди столько замыслов и планов! А ведь я могу послужить новой России! — размышлял вслух Михаил Александрович, закуривая дорогую турецкую папиросу.
Его секретарь со странной для русского слуха фамилией Джонсон начал собирать дорогой чемодан.
— Все замыслы выполните! Мы для вас в Алапаевске хорошую квартирку приготовили. Там даже рояль есть! А ты, любезный, — обратился к секретарю Жихарев. — Собирай все самое необходимое! Остальное мы вам позже со спецкурьером пришлем.
Вася Фомин тем временем быстро осмотрел письменный стол, секретер, бюро. Там были только стихи и ноты.
— А родные вам не пишут? — вроде бы, из пустого любопытства спросил он великого князя.
— Они считают меня «красным».
Наконец, чемодан был собран, стихи и ноты уложены в голубую кожаную папку. Внезапно великий князь почуял недоброе.
— Я болен! — заявил он. — Ехать сейчас не могу!
— А ну, пошли! — схватил его за шиворот Жихарев и пинком вышвырнул из комнаты.
Также поступил Вася Фомин с секретарем. Третий сотрудник чека подхватил чемодан и папку. Уже на улице упиравшемуся Михаилу Александровичу Пашка дал по зубам и вбил в авто. Туда же втащили упиравшегося Джонсона.
— Не поминай лихом! Только и успел крикнуть великий князь старику-швейцару у входа.
На рассвете добрались до болота.
— Выходите! Надо оправиться! — ответил Жихарев на недоуменный взгляд Михаила Александровича, а когда все вышли из машины, объявил. — Гражданин Романов Михаил Александрович! Именем Республики сейчас вы будете расстреляны!
— Какое злодейство! Какая низость! — вырвалось у великого князя.
— Меня убейте, а не его! — попытался Джонсон прикрыть собой Михаила Александровича.
Вася Фомин отшвырнул его. Выстрелил в затылок из нагана. Пашка выстрелил в голову Михаила Александровича. Тот зашатался сделал шаг к убийце. Вторая пуля оборвала его жизнь. В считаные минуты трясина поглотила тела великого князя и его секретаря. Следом полетел чемодан с вещами. Жихарев разрешил подручным забрать только папиросы. Золотой портсигар и пригоршню червонцев он опустил в свои карманы, пообещав составить акт с перечнем изъятого у Михаила Александровича. Полетела в болото и папка со стихами — они были не нужны новой власти.
Вернувшись в Пермь Пашка дал шифрованную телеграмму о выполнении задания. В пришедшем ответе говорилось: «Срочно выезжайте в Алапаевск. По имеющимся сведениям, в семьях великих князей сосредоточены огромные запасы драгоценностей и золотых рублей. Они должны быть доставлены в Москву. Ни один брильянт, ни одна золотая монета не должны попасть в руки контрреволюционеров. За сохранность несете личную ответственность, вплоть до революционного трибунала».
Между тем, в Перми уже начались аресты офицеров, а следом — эсеров и анархистов. В подвале чека Вася Фомин расстрелял старика-швейцара из «Императорских нумеров». Уничтожив мандат на ликвидацию, Жихарев вместе с Васей выехал в Алапаевск. Перед отъездом они в деталях рассказали о расстреле великого князя и секретаря пермским чекистам. После выстроилась целая очередь за наградами тех, кто якобы приводил в исполнение приговор. Кое-кого даже наградили ценными подарками — золотыми часами. Правда, все это случилось уже после Гражданской войны, когда не стало свидетелей злодеяния.
Когда Пермь ненадолго была взята белыми, угрюмого водителя чека опознала жена швейцара. Оказалось, что она видела, как загружали в машину
