примеры у тебя всё время перед глазами. Но ты никак не уймёшься! У тебя же куча знакомых, которые своего сердца боятся, а их сердца боятся твоих знакомых. Они живут в постоянном страхе друг друга.
Как много людей боятся своего сердца, которое в какой-то момент не смогло соответствовать тому образу жизни, которым живёт его человек. До поры до времени могло, держалось, терпело, а потом дало сбой… То ли возраст уже подошёл и устало сердце от такого образа жизни… То ли в какой-то момент не совпало сердце со своим человеком возможностями… То ли сердце просто взяло и взбрыкнуло. Взбрыкнуло, как ретивый конь, как своенравная кобыла… Просто взбунтовалось, отказалось слушаться, устроило сердце короткую истерику.
Случился с человеком инфаркт, например… И человек после этого начинает жить другой жизнью. Точнее, он отказывается от прежнего образа жизни. Затихает человек… или, наоборот, становится таким, сяким, но не прежним… А все родственники, знакомые и коллеги ещё про это говорят… Мол, у него же был инфаркт… Все начинают к этому человеку присматриваться, жалеют, в его присутствии ведут себя тише и скромнее, чем прежде, сочувствуют… Почти хоронят. И жена всё время норовит поддержать его под локоть, подать что-нибудь за столом, не дать что-нибудь поднять, норовит сказать как бы украдкой, но чтобы все слышали: «Коля, тебе этого нельзя». Скажет и обведёт присутствующих скорбным взглядом, будто уже хоронит Колю.
А если кто-то не знал про инфаркт и весело, хлопнув Колю по плечу, налил ему рюмочку и сказал ему, мол, давай, встряхнись, не будь, как этот… На что Коля, скроив виновато-грустную и многозначительную улыбку, покажет рукой на то место, где у него сердце, разведёт руками, пожмёт плечиками, мол, сами понимаете, не могу… Тут же веселье утихнет, все перейдут на громкий шёпот и почувствуют вину за то, что живут свободно и весело в то время, как другой человек уже ничего весёлого позволить себе не может.
Человек после инфаркта, после любой проблемы с сердцем начинает своего сердца бояться. Бояться как тайного, глубоко внедрённого, смертельно опасного врага. Причём врага, который, в сущности, победил. Врага, который нарушил, уничтожил, испортил прежнюю жизнь. Врага, который подчинил своей воле все действия, планы, поступки, да и самою жизнь. Врага, с которым нужно не только всё согласовывать, но и спрашивать у него разрешения на любую мелочь. Своеволие же и непослушание может быть в любую секунду безжалостно и страшно наказано. Наказано сердцем. Человек это знает и… Не любит… Боится… Ненавидит своё сердце.
А я помню, как ты в первый раз испугался меня. Ох и испугался! Перетрусил… Запаниковал. Помню, помню!
Ты в принципе знал, что со мной шутки плохи. Ты знал, что кто-то из дальних родственников умер довольно молодым от инфаркта. Умер неожиданно. Раз – и умер. Вся родня тогда обсуждала, мол, как так, совсем ещё не старый, занимался спортом, вёл вроде нормальный образ жизни… И на тебе – инфаркт. То есть сердце остановилось.
Ты читал в книгах и видел в кино, как персонажи хватаются за сердце, бледнеют и достают заветную баночку или пузырёк с лекарством… И под язык его. Ты знал, что у дедушки болело сердце и ему нельзя было пить кофе. И коньяк. И курить. И вообще… А дедушка делал это тайком. Ты видел несколько раз, как людям становилось плохо с сердцем. Видел, знал, читал, слышал… Но это всё было не про меня. Это всё было про другие, чужие сердца. Во мне ты не сомневался. Про меня ты попросту не думал.
И вдруг тебе стало больно слева в груди. Вдруг стало больно дышать полной грудью. Стало больно двигать левой рукой, наклоняться, двигаться.
Как же ты испугался! Меня испугался! Растерялся, запаниковал… стал беспомощно озираться по сторонам, сел, замер, слабым голосом, почти шёпотом, попросил помощи… На вопрос, что с тобой, сделал трагическое лицо и страдающие глаза… Да только и смог прошевелить бледными губами: «Сердце». Тут же вокруг все закудахтали, засуетились… А ты быстро дал себе зароки и клятвы, что если выживешь, то больше никогда… Никогда того, того, того и этого… Никогда! Отныне режим, умеренность во всём и забота обо мне…
Вскоре выяснилось, что дело было не во мне. Межрёберное что-то там заболело. Чепуха какая-то. Не опасная вовсе… И ты обрадовался. Возликовал!
А то шёл скрюченный, едва ножки передвигал, умирал буквально… А тут! Отпустило… Плечи сразу расправил. Выдохнул. Посмеялся своим клятвам и зарокам, вдохнул полной грудью воздух, жизнь и радость от того, что не во мне было дело.
Дело было не во мне! Но ты же сначала этого не знал. Сначала ты испугался меня. И это был такой страх, какого ты прежде не испытывал. И ты этого страха не забыл. И не забудешь. Ты тогда впервые подумал обо мне серьёзно.
Именно с того момента ты потерял доверие ко мне… До-ве-ри-е! Нет-нет, да и стал ты ко мне прислушиваться… Мол, как я там? Стал стараться спать на правом боку… Вспомнил, что кто-то когда-то, ещё в детстве, надоумил, что на правом боку спать полезнее для сердца.
Стал ты с тех пор иногда задерживать своё внимание на программах про здоровье. Особенно если речь заходила о сердце… Переключал каналы… А тут вдруг на экране человек в белом халате, да ещё и говорит что-нибудь о каких-то бляшках в сосудах, о холестерине, о сердце… Или журнальчик листал, а там статейка про сердечную мышцу и что для неё хорошо, и что плохо. Листал журнальчик-то, а статейку ту прочитал.
Потом кардиограмму меня сделал по случаю. Просто так. Были какие-то дела. Нужна была справка. Подумал: сделаю-ка я и кардиограмму. Сделал. Доктор её смотрел, смотрел… Ты рядом сидел тихонечко, улыбался. Кротко так сидел. Разглядывал картинки на стене. А доктор возьми да и скажи: «Кардиограмма у вас хорошая, но…»
Дальше ты даже и не расслышал. Тебе этого «но» уже хватило сразу.
Потом были первые витамины и какие-то таблетки для укрепления меня, для профилактики моих заболеваний… Были просто модные средства.
