по хозяйству.
— Иваныч, мы уже, — радостно воскликнул Кадет, — сенокос же!
— Так, чего ждём? — Я встал. — Давненько я не махал косой!
— Ты и косой умеешь? — опять ехидничал Громозека.
— Слушай, если есть что предъявить, я готов выслушать и даже принять вызов… — Грозно обернулся я к нему, но Громозека со смехом сграбастал меня в свои медвежьи объятия и стал тискать:
— Я просто рад, что ты вернулся, Медведище! И что ты не монах-кастрат, как про тебя думали!
— Ах, ты, сучок!
Пять мужиков, полных сил и энтузиазизма, способны свернуть горы, если их вовремя подкармливать и охлаждать, окуная в воду. Благо речушка имелась в наличии.
Сено было накошено, дрова навалены, БТРом перевезены и даже нарублены, покосившиеся строения и заборы — поправлены, крыша подлатана — благо, не успели они совсем испортиться — хозяин тут жил крепкий.
И всё это — всего за три дня.
Мне была в удовольствие эта мирная работа. И людям моим — так же. С каким удовольствием я ощущал усталость в теле, как было здорово лежать в реке, смотря на проплывающие облака, зная, что не будет в небе ни самолётов, ни налёта.
А ночами — Даша. Но я и так поступил не по-джентельменски, растрепал интимного. Но для связанности истории — надо было. А теперь — промолчу.
Охота на собрата
С шутками и прибаутками возвращаемся с вилами наперевес — ходили переворачивать валки сена. Подходим к посёлку, а там — шухер. Женщины, дети бегают, кричат. Мы бегом.
Внимательно смотрел на своих людей, ветераны — из расслабленного состояния сразу перешли на боевой взвод. Как сжатые пружины стали. За собой давно заметил, теперь увидел, зримо — в других.
Подбегаем, вилы, как винтовки с примкнутыми штыками. Нас шарахаются. Навстречу бежит Даша и дети.
— Витя, беда!
— Разберёмся!
— Медведь тут шалит один. Третьего дня корову задрал, а сейчас детишек перепугал. Рекой и спаслись.
— Медведь в реку не полез? Они же умеют.
— Вот и благо, что не полез. А в другой раз?
— Это всё? — удивился я.
— Мало?
— Я думал… — протянул я.
— Немцы? — спросил Громозека и заржал.
Видя, что народ обижается на наш смех, Громозека поднял руки и закричал:
— Люди, успокойтесь! Завалим мы косолапого. Красная Армия уже тут. Тем более, не бывать в одной берлоге двум медведям!
Это он про меня? Я пнул его по седалищу. Пошли вооружаться.
Тут удивил Прохор. Выносит два копья. Рогатиной их назвал. Копья справные. Наконечники — странные. Тут в чём дело — я ведь работал в литейке. И вот на шестом году работы открылся у меня дар — не дар, ну, в общем, брал я в руку что-либо металлическое и, щупая, «ощущал» состав сплава. С точностью до процента. Погрешность великовата для производства, где десятая процента меняет эксплуатационные свойства, но вот так как-то. Неоднократно проверял себя. Пользы не много, но на шихтовый двор меня звали постоянно. Металлолом сортировать. Сталь марки «три» от стали «сорок пять» отличаю — уже большое дело было. Серый чугун от фосфорного чугуна, цинковую бронзу от свинцовистой. Особенно хорошо с бронзой получалось, её я как раз до десятых определял. Образцы перед химлабораторией ко мне носили. Не станешь же сверлить каждый кусок металла? А так — приблизительно накидали — уже подспорье. Так что я тоже чуть-чуть экстрасенс.
Так вот, наконечники. Я не смог понять, что за сплав. Понятно, что бронза. Медь — основа, олово, цинк, сурьма чуть-чуть, свинец, куда без него, сорного, железо, никель и процентов десять неизвестного мне металла. Сплав был серо-желтоватым, легким, прочным, хорошо держал заточку и не
