прострела, местах. Нет, конечно, никакой сплошной линии фронта с изломанной линией траншей и рядами колючей проволоки. Зачем? Опорные пункты, перекрывающие друг друга огнём. Достаточно.
А боевые группы продолжали преумножать энтропию в рядах противника. Малые подвижные группы избегали крупных соединений врага, ускользали от них, постоянно перемножали на ноль малые скопления врага, нарушали связи и сообщение, ломали столбы, рвали провода, взрывали колодцы, мосты, минировали дороги, пересечения. Грабили, жгли и убивали. Одним словом — разбойники. Ах, да — егеря пленных не брали. Раненых не добивали, целых и неповреждённых немцев калечили и бросали. Пусть свои их лечат, комиссуют, кормят. Без правых кистей и с изувеченными коленями — они не вояки. Вот такие мы садисты. Не удивлюсь, что к элитной категории комиссаров, коммунистов и евреев, которых немцы никогда в плен не берут, прибавятся пятнистые егеря.
Гляжу, «аналитики» мои чёй-то зашебуршились, ботаны яйцеголовые, пока начштаба отдыхать изволил. Не, не издеваюсь. Реально устал человек. Мы с ним — посменно спим. Сейчас — моя вахта. Потом опять моя. А глубоко ночью и до раннего рассвета — его, волчья, смена.
— Чё задумали, выкладывайте?
Они расступились, указали на одну из серых фишек, что у нас числится за отрядом немцев до двух рот пехоты при четырех-шести пушках, миномётах — пока не поняли, сколько у них миномётов, при пяти танках и бронемашинах и десятке БТР. Настоящая кампфгрупп. Я кинул взгляд на доску с меловыми расчётами.
— Почему именно эта? Оптимальные маршруты вырисовываются ещё как минимум для двух кампфгрупп.
Они переглянулись.
— Мы думаем, что там — командование. Что это штабная группа.
— Да? Больно они пассивные.
— Наш «паровой молот» тоже не самый резвый.
— Согласен. И?
— По их вызовам наиболее часто отрабатывали немецкие стервятники. Мы уже рекомендовали командирам боегрупп на глаза этим не попадаться. Сразу по «засвету» — налёт.
И эти тоже «моими» словечками оперируют. Палево! Палево! Ну, никакой конспирации у меня, меня легко можно вычислить по косвенным признакам. Плохой я шпиён!
— Ага, так это — любимец белокурых бестий Геббельса? Согласен. Сам бог велел этих любвеобильных садомистов наказывать. Давайте, крутите! Всё надо сделать быстро и надёжно. Ну, как обычно. Только одной группой их надо с тыла подпереть. Чтоб наверняка.
Аналитики опять переглянулись:
— Тогда — Кадет. Он тише всех «ходит». Ни одного налёта на него. Даже после атак — его с воздуха не находят.
— Кадета немцы ещё год назад учили по своим тылам ходить. Так, давайте, в темпе крутите план. Сколько надо времени?
Они опять переглянулись. Да что вы как двойнёвые близнецы, всё переглядываетесь?
— Через час начнём ориентировать группы. За час до рассвета — атака.
— Только бы они не слиняли оттуда, — сказал другой.
Как привычно стало слышать от людей этого времени анахронизмы. А Громозека посмеивается:
— Чё?
— Геринг. Шеф летчиков — Геринг. А Геббельс — главный пропагандист.
— Да? Да их хрен разберёшь! Как у эльфов — все на «Г». Они все с одного клана?
— А кто такие эльфы? — спросил один аналитик под наше с Громозекой ржание.
— Есть такие, что помогают жителям Гондора, гондонам, — ответил Громозека, что ещё больше развеселило нас. Какие эльфы, какие гондорцы? Как это было далеко, как это было смешно!
План был хорош. И уже стал типовым. Так сказать, подчерк появился у моего штаба. Свой стиль. Мой стиль.
План такой — одна группа со средней дистанции открывает шквальный огонь из всего, что есть по месторасположению цели, две группы, под прикрытием огня, с флангов сближаются на расстояние броска и по сигналу — а сигнал — прекращение обстрела первой группы, меняющей позиции — бросаются в атаку. И ещё одна группа сидит в засаде. Как раз с той стороны, откуда мы не атакуем. Предыдущие три раза немцы ломились как раз в западню, на залпы Единорогов и трассеры пулемётов.
Щелчок в эфире. Одна группа на месте. Я в составе ещё одной. О, ещё щелчок. Ждём четвёртую группу.
А у немцев — тихо. Почти. Кто-то долбит кувалдой по стальной болванке — в ночи грохот далеко разносится. Сверкает электросварка, рычит лишённый глушака электрогенератор, едва слышно шипит, бросая неровные вспышки, автоген. Рембат. Может, мы ошиблись, может, это не кампфгруппа, а просто — рембат? А благосклонность люфтваффе? Командир ремонтников имеет приятеля в штабе авиагруппы?
К чёрту! Всё одно их убивать!
