Но это не важно. А важно то, что Катуков потерял половину танков, одного из комполков, что по старой памяти рассчитывал на неуязвимость своего именного КВ, возглавил лобовую атаку, но был уже не сорок первый год на дворе. Сгорел, как факел. Не добившись особых успехов. Катукова отвели в тыл. Пшик! Зачем так рано ввели, спрашивается? Где знаменитая выдержка Ватутина? Планировали же — как нас начнут убивать. А мы ещё вторую линию держим. Пока. Держим.
А горлышко бутылки, в которой мы сидели, всё у?же и у?же затягивалось. Теперь проскочить необстрелянными не мог ни один транспортный конвой.
Так что — вот оно как всё повернулось.
Перед самым «схлопыванием» канала снабжения силой заставил покинуть «Медвежий мешок» все свои тылы. Отправил начальника штаба и аналитиков, они выживут — восстановят штаб бригады, будет штаб — будет бригада. Не пропадут наработки тактики боя.
Отправил всех военкоров, всех военинженеров — представителей КБ, уцелеют данные анализа боевого применения экспериментальных машин. Выгнал всех сапёров и химиков, кладовщиков, расшифровщиков, бригадные мастерские, банно-прачечных «бойцов», автобат, водил и ездовых, рембат с матчастью, госпиталь и медперсонал.
А сейчас стоял и смотрел вслед СУ-85Б без орудия (почему «Б»? потому что, глядь такая, подвела! пидманула, пидвела!), который увозил из окружения мою жену. Одной из последних. Во-первых, отправить её было непросто — не хотела, тупо. Со мной решила помирать. И не верит, что помирать-то я не собираюсь. Поломает меня смерть, пережуёт, да и выплюнет в госпиталь, мучиться. А во-вторых, я — командир. Я на виду тысяч глаз. Я буду в первых рядах спасать жен, перины, столовое серебро и баяны с коврами, как некоторые именитые генералы? Нет, не буду. Моя жена — офицер. И она до последней минуты спасала жизни моих бойцов. Рисковала жизнью наравне со всеми. У нас в мешке не было больше непростреливаемых мест. Всё простреливалось немцем. В любом месте снаряд мог на голову рухнуть.
— Жди меня, и я вернусь! — сказал я ей.
— Вернись, пожалуйста! Я не смогу без тебя!
Вот такой у нас медовый месяц. Гуд бай, май лав, гуд бай!
— Так, а это чё за явление?
На нас летел американский бронетранспортёр. С белой медвежьей мордой. Ха! Мой трофей добрался до меня!
Да. А в нём — гости. И вести. Многое прояснившие вести. Гости — мой двойник, бывший мой же командир комендантского взвода, тот, что — волчара, и группа его бойцов-волкодавов. Так, опять игры с «Кольцом Всевластия»? Таки — да!
Мы коротко пообщались. Хм-м. Так, изложу последовательность событий в свете вновь открывшихся обстоятельств.
1. При обороне Воронежа «засветился» некий майор Медведь с новой, нестандартной техникой и тактикой.
2. На этот участок фронта пребывает группа офицеров из Берлина и очень плотно начинает копать по теме «майора Медведя», но тут объект погибает. Глава рабочей группы немцев не верит, продолжает работать.
3. Наше командование получает от своих агентов инфу на главу группы, — а он — знакомец! Вильгельм фон Грейштейн. Тот самый немчик, которого я пожалел, не добил. Вот дурак! Вот он — локоть, а не укусишь!
4. Наше командование покрутило расклад, и вот моя егерская бригада со сталинградского направления перенаправляется в Воронеж. И становится приманкой.
5. Во время засады на колонну бронетехники прошла идентификация по радиоперехвату. Хорошо понимающий русский язык, Вилли сразу сопоставил «Берлогу», «Пуха» и «Медведя», удовлетворив, наконец, нетерпеливое любопытство командования армейского корпуса вермахта относительно личности командира непонятного формирования русских.
6. Командира немцев заставляют принять план «Медвежий капкан».
7. Егеря втягиваются в организованный «капкан».
8. Медведя немцы берут в плен.
С последним пунктом — не согласен.
9. Двойник остаётся, Кузьмин — покидает мешок.
Хм-м. А придётся. Но не сейчас.
— А когда? Захлопнется колечко! — нервничал волкодав.
— Ты колечко-то не зажимай, прорвёмся! Мы ещё вторую линию не сдали! Мы ещё повоюем! Да и рассвело. Сегодня мы с трудом будем выбиты со второй линии, завтра обороняем последний рубеж, а уж потом — прорываемся.
— Ничего у тебя не выйдет, — качает он головой.
— Пох! Я никуда не поеду! Ещё не все панцеры кончились! Свалили с глаз моих, пока налёт не получили! Не кучковаться! Работаем, негры, солнце уже высоко!
Будет п.10 — Двойник изображает командование в опустевшем штабе, в моих очках, фуражке, кожанке и доспехе, а я, переодетый в обычного
