человеком. А здесь — я стал тем, кем являюсь. Под чутким управлением «кровавой гэбни». Настолько чутким и ненавязчивым было их вмешательство, что я только недавно узнал, что ни секунды в этом мире я не оставался вне их поля зрения. Как из обычного коекакера делают героя, я вам описал, рассказал. Ессено, вид с моей «колокольни». Как это выглядело с их, чекистского, «холодного и проницательного», взгляда, опишет кто-то другой.
Вот и сейчас — у меня болит сразу и всё. Близкий взрыв боезапаса танка — это вам не новогодняя петарда! Не погиб — по уже известной всем причине, потому как я бессмертный «горец»! А компрессионный удар — никуда он не делся. И контузия — никуда не делась! Меня тошнит, мир плывёт перед глазами, идёт искажение цвета, соразмерности предметов, ощущение пространства — врёт. Близкое кажется далёким, но большим, далёкое — близким, но маленьким. Но НАДО! Надо, Федя, надо!
Именно так становятся героями. Через «не могу». За пределами возможного. Именно тогда ты переступаешь через рамки и выходишь на следующий уровень, левел ап! И открываются новые скиллы. И вот через несколько таких запредельных ситуаций ты не узнаёшь себя, не веришь, что когда-то был хлюпиком, потенциальным Голумом, бесхребетным существом. И вдруг понимаешь, что ведёшь бой фронтового масштаба, что состязаешься в бою с полководцами из учебника истории, что обескровил и выбил из боеспособности не только механизированный корпус врага, но и «легендарных» эсэсовцев «Мертвой головы». Ты, а не кто-то великий из «кино про немцев». Не Рокоссовский, не Жуков, не Конев, не Малиновский, не Катуков, а ты! Ты — Кузьмин! И ещё не веришь, что твою морду со звериным оскалом печатают мировые таблоиды. Тот же «Таймс». Не веришь, что твоё имя уже вписано в учебник истории. Не на уровне «Битвы за Москву» и «Сталинградской битвы», конечно, но где-то на уровне «Демьянского котла» мой «Медвежий мешок» прописался.
Моя это заслуга? Безусловно. Мною это выстрадано. Но, именно эти вот «гэбэшники» — именно они провели меня за шкирку по всему «запредельному». Протащили. Они из меня воспитали Кузьмина, они меня слепили из того, что было, а теперь что стало — полюбили наши и особо «полюбили» немцы. Ха! Из-за меня одного они угробили не по назначению танковую дивизию нового образца! Они слепили из моего пластилина ту фигуру, что была им нужна, а теперь её разыграли в «воронежском» гамбите.
Обидно мне? Ничуть! Надеюсь, понятно — почему? Не понятно? Лечитесь! Штрафная рота вам в помощь! Там, в шурочке — идеальные лечебно- профилактические условия для прочищения «мосха». Как ни странно звучит, но именно сейчас, сквозь боль и тошноту, я чувствую себя восхитительно! Я нужен! Я важен! Я чувствую ответственность за всех окружённых людей, даже за этих «чекистов», что пришли меня «спасать». И чувствую, что я — могу! То, что я вижу мир чуть иначе уже не раз приносило свои плоды. Противник научился хорошо «просчитывать» наших полководцев. А я их ставлю в тупик. Пока.
Светает. Пора! Немец заскучал.
— Повеселимся?! И-ие-е-ей! Медведя запирать в угол?!
Разведка выдвинулась. Пошли доклады, затрещали первые перестрелки. Осназовцы Волчары передвигают фишки по изрядно ужавшейся «миникарте».
Восток тоже загрохотал — нам навстречу пробивается Катуков. Попытка № уно. У него ещё осталась половина танков. Как все угробят, поедут на заводы за новыми. И моих танкистов прихватят. Правильно Сталин издал приказ: «Танки мы делаем десятками каждый день, а танкиста — восемнадцать лет воспитывать надо». Никто больше не заставляет сидеть до последнего в подбитых и горящих машинах. Сами сидят. Стреляют до последнего, стремясь ещё разочек, ещё одного немца, но — забрать! Теперь их переучивать надо. Заставлять ценить собственные жизни. Поменять приоритеты. Не «умри, но сделай!», а «заставь врага умирать!».
Выдвинулись. Километр прошли относительно спокойно. Ну, по сравнению со встречным боем с озверевшими эсэсовцами.
И вот — затык! Подбиты сразу четыре танка. Нарвались на батарею Штугов. Блин, как же я ненавижу эти танки врага! Низкие, малозаметные, толстолобые, с мощными пушками, да ещё и меткие! Сколько горя мы уже хлебнули от них! Ещё и личная неприязнь у меня. В прошлый раз они меня — сожгли!
Пока обнаружили их огневые, пока пристрелялся мой «паровой молот»! Четыре моих танка! За раз! Полное выбытие. И уничтожение трёх из четырёх Штугов — не радует. Последний смог смыться. Сколько их там таких ещё стоят в засадах? Там где-то ещё Мародёры притаились.
Как же не хватает глушилки! Но она свою задачу выполнила — немца мы ссадили с неба. Разменяли «фениксов» на «фоккеров» на своих условиях!
И ведь, гады эти Штуги, как позицию выбрали! Пехота наша прошла — даже не заметила!
Стал подгонять. Солнце уже встаёт. Облачность — умеренная. Скоро стервятники налетят — нам совсем тоскливо станет. Самолёты у немцев никак не кончатся. У наших уже кончились — нет их в небе, а немцы всё летают.
Разведка наткнулась на узел обороны врага в большаке. Обходить? Там неудобняки кругом — техника не пройдёт. Штурмовать? Время. Тем более, что связь немцу подавить уже нечем. Что ж придумать, что ж придумать?! Блин, голова совсем не варит!
Так, а если «допинг» принять? И кофейком тёплым и сладким запить? Допинг-контроля тут нет.
Пехота уже начала обтекать опорный пункт врага. Под огнём. Плохо. Потери. Хорошо — видим огневые средства. «Паровой молот»! На позиции! И попробуйте промазать! Снарядов взять неоткуда! Штурм!
