– Изложу, Михайло, мне скрывать нечего. Вот я тут поговорил, – по какой-то личной причине хорунжий проявил деликатность и не уточнил, с кем говорил, – и оказалось, что пока что гранатомёт этот хоть и могуч, но не всегда бьёт, как надо. Так?
– Э-кхм…
– Рассуждаю я так. Англичане, французы и турки наверняка попробуют высадку на землю. По уму это должен быть Крым. Что скажешь?
Лейтенант чуть скосоротился от словосочетания «высадка на землю», но отвечал вежливо:
– Ничего не скажу, может быть Крым, твоя правда.
– Значит, сухопутным понадобится артиллерия помощнее. И я, стал быть, должен быть в понятии: чего сейчас этот гранатомёт может и чего он сможет потом, в перспективе. – Казак с нескрываемой гордостью ввернул учёное словцо.
Неболтай скромно умолчал о том, что именно он убедил своё начальство в нужности этих сведений, козырнув при этом собственными связями среди флотских. Немалую роль в дипломатическом багаже казака сыграли пистоли и винтовки, поставку которых для казацкой старшины[17] обеспечил именно хорунжий.
И вот наступил тот самый день. Бывший унтер-офицер достал и надел бережно хранимую форму. Испытателя, разумеется, допустили внутрь землянки. Синяков придирчиво оглядел убежище. Слов нет, крыша выглядела прочно. Сквозь предусмотрительно оставленную дырочку разглядеть что-либо было непросто. Собственно, ничего в ней и не проглядывалось, кроме кружочка синего крымского неба. Ещё Синяков подумал, что в землянке сидеть будет нелегко – до полудня оставалось часа два, а внутри уже чувствовалась жара.
– Вылезай, братец, – скомандовал лейтенант Семаков, – и становись вот сюда. Смотри пристально, но отсюда никуда не ходи.
Унтер встал, где велели, мысленно чуть удивившись странному составу зрителей. Ну, в четырёх кабельтовых располагалось орудие с прислугой – это понятно. Один офицер для командования, один комендор да ещё двое подносчиков. Лейтенант, само собой. Та самая женщина-доктор, что обещалась быть, – тоже ожидаемо. Несколько менее понятны были трое в каких-то не вполне русских нарядах. Первый из незнакомцев смахивал повадками на армейского офицера. Второй явно был моряком. К первому обращались по имени-отчеству, второго звали капитан Риммер. Третий же, рыжий молодой барин в партикулярном платье, выглядел ещё более чужеродно. А рядом с этими троими красовался казачий чин при шашке и пистоле. Уж он-то к флоту никакого отношения иметь не мог.
Впрочем, удивляться было некогда. Последовала непонятная возня возле орудия, потом выкрик: «Вот она!» – и тут участник боя при Синопе увидел болванку, падавшую с высоты сажен двадцати. Удар её о крышу убежища сопроводился глухим звуком «дах!». Брёвна чуть спружинили, граната слегка подскочила и скатилась на землю рядом с землянкой.
Слышались обрывки разговора:
– …Нацелено отменно…
– …Патрушев дело знает…
– …Гранату можно ещё раз использовать…
Синяков даже не заметил, как рядом с ним появился господин лейтенант.
– Ну, что скажешь, братец?
– Осмелюсь доложить, ваше благородие, крышу не пробило. Да и не могло пробить: падала она боком. А ещё заметил я красный огонёк на конце гранаты.
Ответ офицера был совершенно неожиданным:
– Держи, Никитич. Заслужил.
В ладонь правой руки унтера ткнулась явно дорогая тетрадь в кожаном переплёте и из хорошей белой бумаги.
– Всё увидел, как надо. Сюда будешь записывать. Это была граната под нумером первым. Молодец, что углядел огонёк. – На самом деле это предполагалось, но Семаков решил не поскупиться на похвалу. – Не забудь это записать.
Унтер оценил обращение по отчеству: такое заслужить было совсем не просто.
Среди галдежа почти незамеченными прошли слова хорунжего Неболтая:
– Чего мне не понравилось: падала граната боком…
Командир «Морского дракона» полагал, что испытания завершатся успехом в три дня. Надобно заметить, что оптимизм Семакова был густо выкрашен розовым цветом, аж в три слоя. Легко догадаться, что столкновения с суровой реальностью краска не выдержала.
Первый тяжёлый удар по планам был нанесён количеством гранат, присланных на испытания – ровно четыре штуки. Маэрские отправители упирали на то, что гранаты эти (в отличие от боевых) многоразового использования. И сразу же по получении посылки Тифор резонно отметил, что каждый раз по столкновении с эффектом негации все кристаллы в гранате придётся перезагружать наново. Хуже того, он (Тифор) не берётся заранее сказать, сколько времени займёт эта работа. Единственное, что осталось предсказуемым, – это время на восстановление сил самого магистра – целая ночь, поскольку всё
