же хором взвыли чутконосые.
— Что это они? — нахмурился Вител.
— Сейчас… — Я вслушалась. — Говорят, люди двинулись вперед. Горномогучие еще не отошли, не рассвело, и… да, двоих ранило взрывом или чем- то вроде. Слышали звук?
Я взглянула на мужчин: они не перебивали, слушали внимательно. Но представляли, наверно, что же нужно, чтобы навредить каменному великану?
— Гарт отводит своих, — добавила я, услышав новые переливы в слаженном хоре. — И время, и… ну не может он рисковать, вот-вот солнце встанет, а прятаться во время боя — не лучшая затея. Вдобавок… погодите, не разберу никак… А! Передают, вечером наступающих пытались забросать камнями…
— Представляю, какими скалами они швырялись, — пробормотал Чарим.
— Ну да… Лошадей жалко, но без них отряд здорово бы замедлился. Но там тоже не дураки, предусмотрели. Говорят, камни до них не долетали, будто весь лагерь кто-то накрыл стеклянной миской из небьющегося стекла. Отсюда и это зарево… должно быть, волшебная защита.
— Если так, то, может, ведьма подустала, за ночь-то? — предположил Вител.
— Ага, жди! Не похоже что-то, — отозвался Чарим. — Ладно, что делать-то будем?
— А что тут сделаешь, драпать пора! Идем седлать, а этого бедолагу, — тот взглянул на тело Ривона, — пока придется оставить. Что ж поделать…
— Да уж, самим бы ноги унести!
Пока мы седлали коней, я продолжала слушать перекличку чутконосых и крики быстрокрылых, переводя остальным:
— Чутконосые тоже близко не суются, чужие люди хорошо стреляют. Трех лошадей они поначалу зарезали, когда застали чужаков врасплох, но потом уже так не везло. Вдобавок кое-кого ранили. Быстрокрылые следят сверху, но спускаться не рискуют.
— А если б они навалились всей стаей? Ты можешь им приказать?
— Думай, что говоришь! — буркнул Вител. — Ладно на людей, но там же ведьма! Это все равно как если б ты свой отряд с одними ножами на латников в полном доспехе выпустил. Да еще у тех за спинами бы метательные машины стояли и огненными снарядами бросались… И вообще, у Ленни другой родни нет, а ты ей что предлагаешь!..
— Да, это я погорячился, — крякнул Чарим, садясь в седло. — Но что ж, они так и будут со стороны наблюдать, если нас догонят? Или все-таки попытаются отбить Ленни? Мы-то ладно, мы им чужие, а она?
— А я ими не командую, — ответила я. — Они не подчиненные хозяев перевала, а друзья и соратники. Вител верно сказал: ну как я прикажу им броситься в бой, если знаю, сколько их погибнет? Если даже горномогучие пострадали, то звери…
— Ну и что звери? — мрачно сказал он. — А если ведьма тебя изловит, а страж окончательно взбесится, тогда что? Неужто эти твои звери не пострадают?
— Может, да, а может, и нет, — отозвалась я. — Когда-то, еще до Прародительницы, страж ведь был диким. И двери открывал как попало, и впускал… разное. Ну так не пропали же здешние звери, приспособились. И теперь выживут, они же намного умнее стали!
— Ага, а мы, значит, подыхай…
— Будет тебе, — одернул его Вител. — Давайте-ка ходу, пока они там в камнях ковыряются! Есть куда уйти с этой дороги, а, Ленни?
— Если только в горы, — ответила я, прищурившись на ледяные пики, верхушки которых едва-едва осветило солнце. — Но вы туда не заберетесь, да и я… вряд ли. Отвыкла, снаряжения никакого нет. Лошадей, опять же, придется бросить.
— А еще?
— Там, на спуске с седловины, есть еще одна тайная тропа, — махнула я рукой и тронула Серебряного с места. — Правда, я не знаю, куда она ведет, но…
— Лучше так, чем к ведьме в лапы, — закончил Чарим. — А может, все-таки обратно к Раве?
— Там нас тоже ждут, — напомнила я.
— Тогда выхода нет, — подвел итог Вител и погладил бороду. — Двигаем, да поживее! Тропы эти ваши… Не люблю я волшбы, но раз деваться некуда…
— А точно некуда? — тут же спросил Чарим, подгоняя Рыжего. — Если вырвемся вперед…
— И что? Мы у них как на ладони, ни одного укрытия, даже свернуть некуда, — буркнул тот. — Вот ведь, всегда радовались, что дорога через перевал такая гладкая, а теперь думаешь: лучше б она узлом заплеталась! Да даже если мы их обгоним, думаешь, нам это поможет? Вон у них стрелки меткие есть.
— И ведьма, — пробормотал Чарим. — Одного в толк не возьму: почему она сама-то не явится, раз ей Ленни так нужна? Зачем тащится с отрядом? Клятву какую-то дала, что ли, и нарушить не может?
