– Нет, с грузами, – стоит на своём Пихенько. – А если эти дожди будут сопровождаться градом, то с грузами града.
– Ладно, бог с тобой, пусть с грузами! – махнул рукой Гарик.
Тебя поправлять – это всё равно, что выпрямлять собачий хвост.
Уклейкин, приехавший вместе с Гариком по приглашению Пихенько, слушал и улыбался, не забывая уплетать уху.
– А что? – вмешался Смычкин, попросив у Ани добавки ухи, – Жорж выразился вполне обоснованно. Только обещанной грозы так и не было.
Разогретые не то горячей ухой, не то принятыми горячительными напитками, все гости стали хвалить Аню за чудесно приготовленную уху, за ядрёные солёные огурцы, за свежую зелень на столе, поданную прямо с грядки.
Краснела донельзя Аня, то ли от выпитого, то ли от всеобщих похвал.
– Ладно, будет вам! – отмахивалась жена Пихенько от комплиментов.
– Я сама позвонила Осе, чтобы спросить про грозу, – прояснила ситуацию Аня. – Оказалось, что Ося имел ввиду спектакль по пьесе Александра Островского «Гроза».
– Фу, чёрт побери этого Осю. – А я всё думаю, почему у меня левая пятка не чешется, если гроза должна случиться?..
Аня и это странное явление, связанное с желанием Пихенько чесать левую пятку, прокомментировала для собравшихся едоков ухи. Оказалось, что когда-то в детстве Жорж с бабушкой Феней ходил в лес за черёмухой. Самые сладкие и спелые ягоды оказались на самом верху дерева. Жорж взбирался наверх и своим весом склонял ветки книзу, а бабушка Феня обсобирывала с них спелые гроздья. Когда Жора влез на самую макушку, которая оказалась упрямой и не желала гнуться, он так раскачал её, что сам же и свалился с дерева. А левая пятка пришлась прямо на лежащий булыжник в старом русле от лесной речки. Нога болела долго, видимо, кость какую-то повредил. С тех пор пятка и стала чесаться к непогоде. Лучше любого барометра определяет перемены.
Конечно, наибольший интерес у Гарика с Уклейкиным вызвала история с Владленовским мобильным телефоном.
Для лучшей фольклорной орнаментовки истории, случившейся со Смычкиным, рассказывать её взялся сам Пихенько. Особенно после первых трёх бокалов, рассказ Пихенько стал шедевром устного народного творчества, потому что все буквально покатывались со смеху. Смычкин и сам отмечал для себя, что Пихенько изрядно привирает, но от этого рассказ получался только увлекательнее и смешнее. Поэтому он не стал возражать Жоржу, чтобы не сбить его с удачно пойманной волны куража и скоморошества. Отметив про себя, сколько Жорж внёс новых слов и выражений, которые пришли в ходе рассказа свободно и не вымученно, он решил поднести Жоржу денежное вознаграждение.
Владлен рассказ Пихенько записал на свой мобильный телефон, который успел побывать в озере и даже в желудке щуки.
Форум
По дороге в Старую Качель Смычкин с друзьями узнали, что Пряный отменил процедуру переименования околотка Кудыкино. Это вызвало бурю эмоций у наших друзей, и они тут же пошли в вагон-ресторан обмыть эту удачу, к которой они приложили свои старания.
Возвращение диалектологической экспедиции под руководством Смычкина с богатым подбором фольклорного материала было встречено одобрительно и в Высокочтимом Выпендрионе, и самим Председателем. В связи с этим событием было решено устроить Всемирную конференцию по Старокачельской истории и этнографии. На несколько дней в Старую Качель съехалось великое множество специалистов указанного профиля, а также были приглашены представители средств массовой информации со всего мира. Денег для проведения мероприятия Председатель не пожалел, и форум был устроен в лучшем помещении Дворянского собрания с подключением самых фешенебельных отелей для размещения многочисленных иностранных гостей. Сначала работа форума была перенесена на площадки семинаров, где обсуждались все три названные версии возникновения названия Гужевой площади. Четвёртую и самую убедительную выдвинула фольклорная группа Смычкина, и семинар по этой версии проводился на второй день. Устроен он был необычно, начиная с подбора помещения, поскольку Смычкин собрал всех слушателей в зал огромного ресторана при отеле «Антрахамер». Причём он огласил списки всех участников предыдущих трёх семинаров. При этом все слушатели были усажены за столы, на каждом из которых стояли таблички с именами участников, отпечатанных золотыми буквами. Это само по себе придало значимость организованному мероприятию. Смычкин стал выступать с докладом, который сопровождался поднесением на столы напитков и яств, которые упоминались с трибуны. А речь зашла о том, что Гужевая площадь всегда была местом проведения всевозможных языческих, а позднее и религиозных праздников. Кроме того, существовали ещё и праздники плуга, проводимые по весне, после посевных работ, а также праздники урожаев, которые делились на урожай яблок и других фруктов, урожай хлеба и урожай мёда. Все эти праздники сопровождались народными играми и гуляньями. А где гулянья, там и бодрящие напитки. При упоминании напитков к гостям стали выходить красивые девушки в расшитых узорами платьях, в ярких, оформленных кружевами передниках и сияющих разноцветными красками кокошниках. Они подходили к гостям и подавали упоминаемые Смычкиным медовуху, сбитень, вина яблочные, вина виноградные, кумыс, наливки ягодные, водку рисовую, водку «анисовую», настойки «спотыкач» и «перцовка». Все эти напитки подавались в той посуде, которая соответствовала месту, где была произведена: медовуха подавалась в серебряной братине, сбитень – в берестяной кружке, кумыс – в фарфоровой пиале, виноградные вина – в бараньем роге, украшенном серебром, а крепкие напитки – в хрустальных бокалах с пением и звоном. Гости не переставали восхищаться выдумкой организаторов и красотой обслуживания. По мере того, как гости отведывали напитки и закусывали разносолами, горячими мясными и рыбными блюдами, Смычкин продолжал вести речь о возникновении названия Гужевой площади. Объяснение заключалось в том, что люди в Старой Качели умели и трудиться, и отдыхать, то есть
