– Нет, не говори так, Шена. Овчарки живучи, но ты должна стать для него примером.
Женщина покачала головой:
– Я пыталась, но ему так больно. Его лапа… заражена. Он умирает, Ник.
Выскользнув из-под руки Ника, Ригель поскакал к Мари. Сев напротив нее, он заскулил и коротко, но обнадеживающе гавкнул. Мари посмотрела в его янтарные глаза, почувствовав настойчивость и уверенность в ней.
– Хорошо, – сказала она ему. – Но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Мари вышла из-под прикрытия тени и зашагала к рыдающей, разбитой Шене.
– Я могу помочь, – сказала Мари.
– Кто ты? – спросила Шена.
– Моя подруга, – ответил Ник. – И спутница щенка. А еще она Целительница.
Шена покачала головой.
– Целители сдались. Сказали, что ничего нельзя сделать.
– Можешь помочь ему? – спросил Ник.
– Ригель, кажется, думает, что могу, – сказала Мари. – Можно попробовать? – спросила она Шену.
– Да. Только не делай ничего, что причинит ему еще больше боли.
– Не буду. Обещаю, – кивнула Мари.
Шена вошла в маленькое гнездо. Мари, Ник и Ригель последовали за ней. Возле очага, на толстом тюфяке лежала большая овчарка. Ее передняя правая нога оказалась в шине и бинтах. Шена опустилась на колени возле головы пса, поглаживая и шепча его имя. Он открыл глаза, повернул морду к спутнице, а потом снова закрыл.
– Можно к нему прикоснуться? – спросила Мари.
Шена кивнула, вытирая слезы, по-прежнему струящиеся по ее щекам.
Мари присела подле огромной собаки. Легко пробежалась по Капитану руками, чувствуя неестественное тепло, исходящее от его сжираемого заражением тела. Даже через шину и перевязь она заметила, как распухла лапа, но, казалось, больше он нигде не был ранен.
– Ранена только лапа? – уточнила она у Шены.
– Лапа да сердце, – тихо приговорила она, продолжая его поддерживать.
– Шенину напарницу Кристал и ее овчарку Грейс убили в тот день, когда свежеватели подстерегли нас, – объяснил Ник.
– Мне так жаль, – проговорила Мари.
Шена кивнула, не отрывая взгляда от морды Капитана.
– Можешь помочь ему? – спросил Ник.
– Да, – кивнула Мари.
– Вынести его наружу? – спросил Ник.
Шена запротестовала, но Мари успокаивающе коснулась ее руки.
– Все в порядке. Нику не нужно никуда его выносить, но мне хотелось бы остаться наедине с твоим Капитаном. Даю слово, я помогу. И не причиню ему боли.
Взгляд Шены метнулся от Мари к Нику и к Ригелю, а потом снова вернулся к Нику.
– Можешь ей довериться, – сказал Ник.
Шена протяжно выдохнула, резко ссутулившись.
– Мне бы не помешала кружка эля. Пойду налью. – Наклонившись, она поцеловала Капитана, прошептав: – Скоро вернусь. Я люблю тебя.
Шагая медленно и неловко, словно она стала втрое старше, Шена поднялась и поплелась прочь из гнезда.
– Точно не нужно перенести его на папину платформу? Я могу, хотя ему будет тяжеловато.
Мари улыбнулась Нику.
– Обычно, когда я призываю луну, я лишь проводник ее силы. Она проходит через меня, но не остается во мне. Сегодня меня озарило – назовем это предчувствием, – и я сохранила немного лунного света для себя, но теперь знаю, что не для себя. А для Капитана. – Она закрыла глаза, положив обе руки собаке на лапу. На этот раз найти ее центр оказалось легко, и как только девушка оказалась там, она мысленно нарисовала картинку со своими светящимися руками и светом, распространяющимся по Капитану. Не только по его лапе, но и по всему нему: голове, телу, сердцу – особенно сердцу. Почувствовав, как он зашевелился у нее под руками, она быстро добавила на картинку улыбающуюся Шену. Потом открыла глаза и увидела, что овчарка подняла голову, уставившись на нее. Мари улыбнулась.
– Привет, Капитан.
Большой собачий хвост вильнул: сначала неуверенно, потом с большим энтузиазмом, когда в гнездо вошла Шена, метнувшись к нему. Он приветствовал
