обкатывал в голове мысленный монолог Илья. – Хочешь, чтобы я стал твоим мужем, дорогая Славя? Хорошо, как скажешь, я брошу людей и пойду за тобой. Хочешь, чтобы я командовал батальоном? Илья сделает. Все для тебя, я даже готов простить тебе измену и продолжать служить тебе. Но ты хочешь большего, Славушка, ты хочешь сделать меня своим домашним пуделем. Нет, все имеет свои границы. Но у Слави хотя бы есть оправдание – мы поссорились очень крепко, и в этом есть и моя вина. Но ты, Лена? Я встал под твои знамена и воевал честно. И ты же меня и сдала. Иначе весь этот дурацкий трибунал объяснить нельзя. Почему ты не пришла ко мне за все время следствия, не сказала пары слов, не объяснила, что происходит? Не могла пробить свиданку у имперского командования? Смешно, учитывая, что сотрудничаете вы все трое плотно. Вон, спектакль перед батальоном как по нотам разыграли. Кто мне говорил: “Мне хорошо просто от того, что ты есть на этом свете. Я тебя никогда не использовала и не буду этого делать впредь”? Ты же мне, Лена, это говорила, никто тебя за язык не тянул. А теперь я сижу под замком в твоем, Лена, секторе базы, и жду трибунала. Нет, я понял, чего вы от меня ждете. Все трое, включая вразумляющих братьев и Тихонова лично. Вы мне это так упорно сегодня совали под нос, что любой малыш догадается. Только хочу ли я опять играть по вашим правилам, дорогие соратнички и командиры?»
После того как построение батальона завершилось, Илью провели к месту заключения. Медленно и печально, задержавшись у казарм батальона и расположенного совсем рядом с ними временного арсенала, представлявшего из себя просторный сарай из легких металлических конструкций. Один из конвоиров куда-то бегал, затем конвой вообще сменили. А Илья ждал, наблюдая, как «мечи» заканчивают погрузку из арсенала в припаркованные впритык к нему рейдмобили ящики с боеприпасами. С маркировкой всех трех рас. Илья узнал имперские цинки с патронами, серебристые округлые контейнеры славей с запасными аккумуляторами, черные оружейные ящики с иероглифами ленааа. Туда же, в рейдмобили, зачем-то стали сгружать пластиковые поддоны с укутанными полиэтиленом имперскими пайками и мешки с пищевым сублиматом ленааа. Закончив работу, грузчики ушли. Рейдмобили остались.
А охраны, считай, что и нет. Только гражданские ленааа ошиваются поблизости и парочка землян изображает караул у ворот. Когда Илья был командиром, хозяйство батальона охранялось его бойцами гораздо серьезнее. Все это, конечно, арестованный центурион просто так увидел, по недосмотру…
Затем его, сняв наручники, отвели в узилище. То есть в обычный жилой модульный домик с широкими, забранными металлической сеткой окнами. С довольно хлипкой дверцей и тонкими стенами. Внутри которого его уже ждали вместе с горячим обедом симпантки и Скада.
Охрана у домика была. Две ленааа, судя по всему гражданские, ряженные под мастер-ножей. Ну не так эти леночки двигаются, не так себя ведут, Илье ли не знать, кто такие мастер-ножи. Но чтобы обычная ленааа без приказа на собственной базе надела на себя форму и знаки различия мастер-ножа, прицепив к поясу боевой клинок? Ей жить надоело? Да еще эти «охранницы» все время лезут под окна, нисколько не скрывая пост. И с наступлением темноты, похоже, ничего не изменилось. В завершение картины следовало отметить, что его «тюрьма» стояла метрах в ста от казарм с батальоном. Чистое совпадение, не правда ли?
Даже без своих новоявленных способностей Илья мог попробовать сбежать. А уж с учетом его ментальных атак… Взломать тонкую дверь, парализовать посты у домика и арсенала – как нечего делать. Все можно сделать быстро и бескровно. Поднять сидящий в казармах батальон, вооружиться и уходить в лес. После сегодняшнего «суда» бойцы его не бросят, это уже ясно. Можно сначала двигаться к одним из захваченных руин, можно еще куда- нибудь, Ковчег большой. Наверняка рейдмобили готовы к бегству, в них даже снаряжение погрузили, чтобы облегчить ему жизнь.
Только… Только это было именно то, чего от него ждут. А зачем?
Лена хочет помочь любовнику по собственной инициативе? Нет, Илья, ты уже большой мальчик, хватит верить в ерунду.
Хотят убить при попытке к бегству? Может быть… но нет. Сложно, глупо и совершенно не в духе ни Лены, ни Слави. Да и для империи перебор. Политика – дело грязное, но у девочек все же есть принципы, да и Тихонов не дурак. Не верю.
Тогда зачем? Не хотят судить? Действительно, этак ловко получается. Илья все же легенда, что уж там скромничать. Муж матриарха, молодой командир уникального подразделения, отмечен наградами. Единственный человеческий паранорм, способный и к няшу, и к прямым ментальным атакам. Единственный, кто берет руины, на которых сломались спецназы трех рас. На Ковчеге его знают во всех трех лагерях, да вот только сегодня перед батальоном практически хвалили. А суд над героем – это всегда столкновение авторитетов судей и подсудимого, вспомнить того же Сократа, да мало ли примеров в истории. Формально засудить Илью можно, но моральная цена может быть неприемлемой. Да и просто смотреть ему в лицо, наверное, неприятно. А тут – взял и убежал. Считай расписался в собственной виновности.
Илья вздохнул и повернулся на другой бок. Отметил краем взгляда, что Скада тоже не спит, смотрит невидящим взглядом вверх, лежа на спине с открытыми глазами.
– Слушай, сестренка, раз уж не спишь, – тихо спросил ее Илья. – Ты обычаи славей лучше меня знаешь, да и матриарх тебе пофиг, ты не из ее друзей. Как с вашей точки зрения, обвинения против меня сильно смотрятся? Скажи как славя-боец.
– Слабо. Больше похоже на гнев высокородных, чем на реальную вину.
– А если мы сбежим?
– Что? Илья, я еще слаба, но я могу снова дать тебе немного энергии. Кроме того, мне дали для лечения корень стирра, а он…
– Скада, милая, у меня в казарме под боком как минимум сорок славь нашего батальона. Считай сорок кос. Да с такой запиткой энергией я всю базу в
