Кир впервые разглядел лицо под капюшоном и встретился взглядом с заклинателем Тьмы… Он был стар, но не выглядел немощным. Тени под его глазами были так темны, что глазницы казались пустыми и черными… Этот взгляд гипнотизировал, затягивал, лишал воли.
Кир не без труда отвел глаза. Говорить, глядя в эти черные провалы, было бы невозможно, поэтому он развернулся к толпе. Он готовился. Придумывал какие-то объяснения и оправдания. Но сейчас, когда пришло время, почему-то сказал совсем другое:
– Я думаю, вы меня убьете. И что бы я ни сказал, это ничего не изменит, – он и сам удивился, как глухо и беспомощно звучит его голос. – Но я всё равно должен это сказать. Даже сейчас я рад, что мне довелось побывать на Альтаре. Это прекрасное место, где живут прекрасные люди. Я нашел здесь друзей, я с восторгом открывал возможности, которые дает магия… Это было потрясающее приключение, и жаль, что оно так быстро закончилось. Если за это нужно благодарить великий пламень – то я благодарен ему.
Он обвел взглядом людей в капюшонах. Почему-то они уже не были злобными сектантами, готовыми разорвать чужака в клочья. Перед ним словно стоял он сам – нетерпимый, запутавшийся, обманутый. Что ж, пожалуй, им следует об этом знать:
– Я смотрю на вас, заглядываю в ваши глаза – и вижу в них ненависть и страх. Я смотрю в ваши лица – и узнаю себя прежнего, до того, как я увидел всё своими глазами. Я смотрю на вас и думаю: если уж мне суждено умереть – что ж, так тому и быть. Но я рад, что успел что-то понять. Куда хуже было бы умереть напыщенным дураком, который искренне считает, что полмира глупее или хуже него.
Он сказал это – и чуть не зажмурился от ужаса. Назвать дураками толпу вооруженных магов! Да сейчас его сотрут в порошок, не дожидаясь результатов «справедливого» суда! Но прошла секунда, другая – и ничего не произошло. Кажется, никто не собирался расправляться с ним прямо сейчас. Напротив, во взглядах, обращенных к нему, появились искорки интереса. Воодушевленный этим молчаливым вниманием, он продолжил – и голос его звучал уже громче и тверже:
– Худшее, что может случиться с нашим общим миром, – это война между его половинами. А люди, которые питают и разжигают вражду по ту или по эту сторону перехода, – худшие…
«…люди на свете», – хотел сказать Кир, но слова застыли в горле: голос пропал, совсем.
– Мы услышали тебя, чужак, – недовольно проскрипел заклинатель. – Достаточно. Теперь ты, – обратился он к Роальду – Есть ли тебе что сказать в свое оправдание?
Роальду не понадобилось отводить глаза или отворачиваться. Он легко выдержал взгляд заклинателя, отвечал уверенно и четко:
– Я буду говорить только для своих и среди своих. Пусть чужака выведут. Лишь братья могут услышать то, что я скажу.
Гул, который пробежал по залу, был, скорее одобрительным.
Заклинатель немного помедлил, но затем все-таки сделал знак одному из стражей. Тот мигом оказался возле Кира и снова молча подтолкнул его, на этот раз – к выходу.
Конечно, можно было упрямо стоять на месте или попытаться бежать… И то и другое – демонстрация глупого упрямства. Что ж, он сделал всё, что мог. Отвёл опасность от Рады. Признал ошибки и подвел итоги. Умирать было не страшно.
– Сюда! – коротко скомандовал страж. Они остановились на лестнице, в нескольких метрах от залы. – Садись!
Стоило Киру опуститься на ступеньки, как его накрепко сковало невидимыми путами. Пламень побери исполнительного служаку! Бежать Кир точно не собирался, а вот руки и ноги затекли еще в подвале, и теперь жутко болели. Впрочем, он быстро забыл о существовании стража и начал вслушиваться – не донесется ли хоть эхо слов, что гремят под сводами. В конце концов, там решается и его судьба тоже. Но, несмотря на близость залы, ни единого звука оттуда не долетало. Может, дело в тяжелых дверях, а может, в какой-нибудь магической защите…
Ладно, не очень-то и хотелось. У Кира есть и свой особый способ слышать и видеть то, что для его глаз и ушей не предназначено. Страж, охранявший его, достал из кармана книжицу размером с ладонь и погрузился в чтение. Правильно, зачем терять время и пялиться на того, кто и пальцем пошевелить не может?
Кир отбросил пустые мысли и сосредоточился на зале, где сейчас допрашивали Роальда. И вот уже драпированные стены встали у него перед глазами, знакомый голос зазвучал уверенно и отчетливо:
– Верность делу и старательность нашего почтенного брата Эдора, – Роальд отвесил в сторону кузена поклон, и Кир в очередной раз поразился, как можно в такой уважительный, в общем-то, жест вложить столько пренебрежения, – была бы куда более ценной находкой, если бы к ней прилагалось хоть немного ума.
Зал зашумел. Капюшончатые начали перешептываться. Неудивительно, если заносчивого и вечно покрикивающего Эдора братья втайне недолюбливают.
– Я помню, чему ты учил меня, отец! Врагов нужно держать ближе, чем друзей. Скольких трудов, сколько времени, сил стоило мне завоевать доверие чужака! И вы слышали, как многого я добился. Ему нравится наш мир, нравятся наши люди… Еще чуть-чуть – и он стал бы послушным воском в моих руках. Обязанный мне жизнью, он никогда бы не отказал мне ни в чем…
Великий пламень! Слышать от Роальда «враг» и «чужак» было неприятно. Но то, что он говорил, могло сработать! Кир видел, как недовольно хмурится Заклинатель, как позеленел от злости Эдор, и в сердце его начинала теплиться надежда.
