– Нет. Только один раз. И только когда твердо решил отойти от дел. Махагрон уходит из университета и больше не будет преподавать.
Кир замолчал, осмысливая услышанное.
– То есть он бросает всё: свою работу, в которой мастер, карьеру, коллег… И это ради того, чтобы я учился?
– Не слишком ли много ты о себе возомнил? – Рада смотрела на него с привычной снисходительной усмешкой. – Нет, это ради того, чтобы у наших миров появился шанс.
– И все равно, это такая жертва.
– Ну да, жертва. И что? Нам всем пришлось чем-то пожертвовать, – губы Рады сложились в горькую складку. – И тебе в том числе.
– Мне?
– Думаешь, я не вижу? Ты ведь не в восторге от того, что оказался здесь. Тебе у нас ничего не нравится. И никто не нравится.
– Ну почему же… – такого поворота Кир не ожидал. Ей не все равно, каково ему тут? Она ему сочувствует? – Ты мне нравишься.
Рада взмахнула веткой, и посуда с остатками обеда юркнула в корзину.
– Перерыв окончен! – резко сказала она. – Давай-ка еще раз. И, пожалуйста, постарайся приземлиться сам. Мне надоело ловить твою тушку.
Кир шел к ступе и ругал себя на чем свет стоит. «Ты мне нравишься» прозвучало так, словно она и вправду ему нравится. Вернее, она, конечно, ему нравится – хорошая девчонка. Умная, смелая, самоотверженная. Она может быть хорошим другом. И, несмотря на скверный характер, добрая. Но не может же она ему нравиться на самом деле! В конце концов, она магичка.
Только вот что плохого в том, что она магичка? На этот вопрос у Кира уже не было ответа.
Он опять грохнулся с высоты, а Рада снова его поймала. Похоже, ей и правда уже начало надоедать смотреть, как он выделывает кульбиты в воздухе.
– Это же так просто! Ты решаешь, куда тебе нужно, – и ступа летит. Всё! Откуда вообще у тебя взялась мысль, что ты можешь упасть?
Нет, она не понимает!
– Это тебе просто! Ты с самого детства эти ступы видишь. Для тебя летать – такое же обычное дело, как и ходить. А ты попробуй сделать что-то такое, чего не просто никогда не делала, а даже и не думала делать. Просто потому, что ни одному нормальному человеку в твоем мире это и в голову не придет.
– Что же, например?
Хм… Кир задумался. А что, пусть почувствует, каково оно. Посмотрим, много ли останется от ее снисходительности.
– Дай-ка какой-нибудь листок. Тебе придется кое-что записать, – он знал, что она всегда носит с собой карандаш и тетрадь, куда тайком что-то записывает.
Рада послушно протянула лист и ручку.
– Ну и?
Кир написал несколько простых примеров. Сложение и вычитание. Ничего особенного. Числа – двузначные.
Девушка вгляделась в цифры и ненадолго задумалась. А потом победно улыбнулась и начала записывать ответы. Она решила примеры правильно и относительно быстро. Хотя, конечно, детсадовцы из Сарегона справились бы куда лучше.
Хорошо, теперь трехзначные.
А если добавить скобки?
Кстати, складывать удобнее в столбик. Это вот так.
Отлично!
Кир не заметил, как сам увлекся. Как ни странно, успехи ученицы его радовали, хоть и доказывали совсем не то, что он планировал.
– Ну вот, видишь, у меня получается! – Рада сияла.
– Да ты просто гений! А теперь реши-ка пример с умножением.
– С чем? – улыбка исчезла, уступив место недоумению.
– Ты не умеешь умножать?
– Не знаю, не пробовала… Может, ты все-таки объяснишь, что это такое?
– Ну, понимаешь, если нам нужно сложить несколько одинаковых чисел…
Кир объяснял. Рада схватывала моментально. Похоже, новая игра, в которой учителем была не она, ей нравилась куда больше.
– Нет, ну в это совершенно невозможно поверить! – они возвращались домой, когда уже темнело. – Неужели у вас никто таблицы умножения не знает?
– А кому она нужна? Хотя, счетоводы, может, и знают.
– Счетоводы?
– Ага. Есть такая профессия. Так себе, если честно. В нее идут те, кто настолько бездарен, что не может научиться хоть какой-то магии, кроме бытовой.
