добежала до камня быстрее, чем он успел поймать ее за руку.
Светилась не звезда. Светилась машина, которой Томми в жизни не видел. У нее на боку темнела изломанная трещина – такое впечатление, что машина слишком сильно ударилась о землю и ее еще не успели починить. Маленькая, она могла с легкостью уместиться у Томми на ладони, но при этом сияла ярко, отчего Томми не сразу нашел другой источник света, бледно-зеленого свечения, которое окрашивало камни и заливало землю. Если бы не это свечение – холодный свет, ужасно холодный, – он бы решил, что это кровь. Но такого просто быть не могло. Совершенно точно.
– Это моя звезда? – спросила Энни и потянулась к странной машине.
Сзади них раздалось какое-то щелканье, нечто среднее между треском погремушки гремучей змеи и клокотанием воды в ручье. Звук был влажный. Иначе его было и не описать. Он был влажен до неприличия. Похолодев от страха, Томми обернулся.
Позади них стоял человек. Это точно был человек, ведь он стоял на двух ногах и был одет в одежду. У него были человеческие руки и человеческие глаза. Почти. Почти человеческие. Таких глаз ни у кого больше нет, так что они должны были принадлежать человеку.
Но его лицо напоминало цветок, который уже начал вянуть, цветок из мяса, кости и ужаса. Он снова защелкал, и это странное лицо запульсировало и задвигалось, ни на миг не замирая, ни на миг не переставая быть живым, динамичным и жутким. Томми чуть не обмочил штаны, когда понял, кто перед ним оказался. Это был сам дьявол, который пришел в пустыню охотиться на непослушных детей.
В одной руке у него было зажато что-то красное, липкое, сегментированное, как позвоночник, и Томми тотчас захотел отвернуться.
– О, – тихо сказала Энни. – Так вот куда делись головы. Их забрала звезда.
Всего несколько слов, но какая в них тяжесть! Фраза так и норовила разрушиться под собственным весом. Томми застонал. Существо – человек – сам дьявол – снова издало странный щелкающий звук.
Ни на секунду не задумавшись, Томми встал между дьяволом и сестрой и как можно шире раскинул руки.
– Не трогай ее, – сказал он, и его голос почти не дрогнул. – Она ничего тебе не сделала, поэтому не трогай ее.
Дьявол посмотрел на него, и Томми готов был поклясться, что разглядел недоумение в этих янтарных, почти человеческих глазах. Противник снова защелкал. Томми покачал головой.
– Нет, – сказал он снова. – Она моя. Убей меня, если хочешь, но ее не трогай.
Дьявол протянул к нему когтистую руку. Томми слышал, как часто и громко Энни дышала у него за спиной. Казалось, она наконец-то догадалась, что пора испугаться. «И года не прошло», – подумал Томми. Если бы она не решила отыскать свою звезду, если бы не убежала…
«Если бы да кабы… Этим делу не поможешь».
Так всегда говорила мама. Томми закрыл глаза и стал ждать смерти.
Щелкающий звук становился все громче, по мере того как дьявол подходил ближе. Томми почувствовал, как что-то легонько коснулось его щеки и оставило после себя лишь тихий отголосок чувства, как пчела, которая пролетает слишком близко в жаркий летний день. Раздалось мягкое, постепенно затихающее урчание, а затем воцарилась тишина.
Тишину нарушил шепот Энни:
– Томми, по-моему, он не хочет делать нам больно. Он просто… смотрит на тебя.
Томми приоткрыл один глаз. Если Энни могла смотреть на дьявола, это было под силу и ему.
Дьявол по-прежнему стоял на том же месте и смотрел на ребят. Его жуткие глаза были непроницаемы. Он снова медленно поднял руку, раскрыл ладонь и показал в противоположную сторону от гор, туда, где была ферма.
– Томми, кажется, он хочет, чтобы мы ушли.
Томми нахмурился. Перед ними стоял дьявол. Сатана, лукавый, владыка ада. Они же были просто невинными детьми, у которых не было шансов его одолеть. Почему дьявол не убил их? Он уже должен был оторвать им головы и разлить их кровь по песку, как разлил кровь пумы, гремучих змей и дядюшки Джека. Они уже должны были быть мертвы.
– Томми, давай же… Пойдем отсюда.
Что отличало их от остальных жертв? Чем они выделялись на их фоне?
– Томми, пойдем. Мне здесь не нравится.
Пумы были опасны. У них были клыки и когти. И голод. Они не были злыми, как люди, но свирепели, когда чувствовали твою слабость, когда ты заставал их врасплох и когда им просто было скучно. Мало кто в пустыне был страшнее.
– Томми.
Гремучие змеи тоже пугали. Хуже этих змей было не найти в целом мире. Стоило им укусить тебя, и пиши пропало – так сказал дядюшка Джек, когда они только сюда переехали, и Томми ему поверил. Он верил ему и сейчас. Гремучие змеи были не так страшны, как пумы, но все равно неприятны.
Энни хныкнула и замолчала.
Дядюшка Джек… Дядюшка Джек был хуже пумы, потому что пума нападает не преднамеренно. Пумы нападают на людей в борьбе за пищу и территорию или в попытке защититься. Но дядюшка Джек нападал преднамеренно. Ему нравилось, когда люди его боялись и когда он видел синяки у них на
