– Сейчас сферы сельского хозяйства и строительства бурно развиваются, так что в каком банке ни работай – все славно! Я за вас очень рад! – воскликнул Ли Аба. – Я поклялся на могиле командира Вэна, что обязательно найду его родственников, помогу им поклониться его праху. Наконец-то я вас нашел, и я очень хочу, чтобы кто-то из вас отправился на его могилу.
С этими словами он вытащил из кошелька двадцать тысяч юаней и протянул их Вэн Цуню:
– Возьми себе на дорогу.
Все четверо начали спешно отказываться от денег. Ли Мэйцин сказала:
– Мы сейчас живем лучше, чем раньше, работаем в банке, денег хватает. Навестить усопшего – это глубоко личное дело, воля небес, за это нельзя брать деньги.
– У нас в Гуандуне шутят, что раз разбогател – открывай банк. Я понимаю, что вы, конечно, можете себе это позволить, но разрешите мне таким способом выразить командиру Вэну свое почтение! Если вы поедете, то этим поможете мне выполнить свое обещание, поэтому прошу вас принять деньги, иначе мне будет неспокойно на душе.
Теперь уж отказываться было неудобно. Но тут Вэн Цуню пришла идея, как выпутаться из неловкой ситуации. Он все-таки был умный малый, да еще и начальник банковского отдела, а потому умел ладить с людьми. Он предложил Ли Аба:
– Повиновение – лучшая вежливость, как говорится. Но нам на дорогу эта сумма слишком большая, достаточно будет и половины.
Ли Аба решил рассказать семье о той пожилой чете, которая много лет смотрит за кладбищем. В заключение своего рассказа он тяжело вздохнул и добавил:
– Они достойны всяческого уважения. Не знаю, когда я смогу снова их увидеть. Когда вы отправитесь туда, прошу вас отдать им пять из этих двадцати тысяч и выразить им почтение от моего имени.
Ли Аба и семья Вэн вместе помянули Вэн Хаоцзе: съели батат и выпили рисовый отвар, который дядюшка Цянь приготовил в память о нем; полюбовались огнем, который вспыхнул от свечей, зажженных в его честь, и в этих церемониях почувствовали подлинное умиротворение.
На поиски – хоть на край света
Дело наконец было завершено. Ли Аба почувствовал не только радость, но и некое озарение. Ему пришла в голову мысль, что не так уж часто жизнь подбрасывает возможность осуществить действительно что-то значимое и ощутить ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения. Он словно осознал настоящий смысл тех слов, которые однажды написал местный писатель из Чаочжоу: «Иной раз трудно проникнуть в суть вещей, потому к людям надо быть терпимыми». Весь образ мыслей Ли Аба переменился. Он решил, что раз уж он попытался изменить свою жизнь, то нужно продолжать в том же духе. Хватит просто зарабатывать деньги, эту задачу нужно переложить на детей, а самому, пока здоровье позволяет, отправиться на поиски родственников остальных двух воинов, могилы которых никто не посещает. Только тогда его душа перестанет болеть о полке номер триста восемьдесят девять.
Ли Аба позвал детей в свой офис, похвалил их за успешную работу и добавил:
– Предпринимательство вроде эстафеты: каждый пробегает предназначенный ему отрезок пути, и бегущий раньше надеется, что следующие за ним сумеют быстрее ухватить эстафетную палочку. Я увидел, что у вас все получилось, и осознал, что полностью могу вам доверить свое дело. Я решил передать вам управление корпорацией. Ли Цзян будет официально назначен генеральным директором, Ли Шань – его заместителем.
Брат с сестрой не могли понять, что происходит. Отец с благородным видом заявил, что собирается стать странствующим рыцарем. Дети ничего не поняли и решили, что они где-то напортачили и отец отправляется в срочном порядке спасать ситуацию. Ли Аба возразил им:
– Вы тут не умничайте. Как говорят в Китае, волны реки Янцзы накатывают друг на друга – каждое новое поколение превосходит предыдущее. Я та волна, которой уже пора удариться о берег и затихнуть, и мне хотелось бы сделать это вовремя. Однако я останусь председателем правления, ведь репутация фирмы «Алибаба» во многом основана именно на мне, люди знают мое лицо. Если я совсем уйду со сцены, все удивятся. Но я буду так – сбоку припека. Многие же выходят на пенсию, но продолжают работать, а я, наоборот, – на пенсию не выйду, но буду отдыхать.
Видя, что дети все еще сомневаются в его словах, Ли Аба продолжил:
– Я вам не мартовский кот, который орет на крыше, а бывалый кошак, который готов излазить все возможные крыши, пока не найдет свою мышку. И чтобы сделать это, мне нужно отправиться в путешествие.
Поняв наконец, о чем говорит отец, Ли Цзян принялся убеждать его, что город Цицикар в Хэйлунцзяне и Линьи в Шандуне так далеко, что путь туда будет сплошное мучение, а не удовольствие. Ведь никто не поручал отцу это дело, никто не заставлял его, зачем же самому ввязываться в неприятности? Если уж ему так хочется попутешествовать, то дети с радостью будут его сопровождать, если выбрать всем удобное время. Ли Шань кивала и поддакивала брату.
Пока дети горячо убеждали его, у Ли Аба зазвонил телефон. Вэн Цунь сообщал, что вся семья посетила могилу родственника и привезла оттуда фотографии и видеозапись, о чем их просил Ли Аба. Они хотели бы прислать ему по почте, но Ли Аба предложил Вэн Цуню приехать и встретиться в его офисе.
На фотографии все четверо – дядюшка Цянь, Ли Мэйцин, Вэн Жушань и Вэн Цунь держатся за надгробие на могиле Вэн Хаоцзе и горько плачут. Особенно убивалась Ли Мэйцин. Она не могла поверить, что муж, с которым она делила ложе тридцать лет назад, ее талантливый и жизнерадостный супруг,
