Тень поймала его восхищённый взгляд.
– О, с каким упоением ты на неё смотришь, – заметила она, показывая на саму себя. – Знаешь толк в красоте, хитрец… Так что ты говорил об обмене?
– Возьми меня вместо неё – вот что я говорил, – повторил Денис, собирая остатки воли и решимости.
– А что ты дашь взамен?
Денис прочистил горло, выпрямил спину, как солдат на посту, и твёрдым голосом перечислил:
– Первое – я нумерат и командир четвёртого легиона, у меня есть некоторая власть, пусть как у мелкого царька, но лишней она для тебя не будет. Второе – я натренирован и физически более сильный, чем Асель, что тоже немаловажно на войне. Третье – я математик, в борьбе с системой цифр и знаков мои знания пригодятся тебе, как никакие другие. Четвёртое – у меня есть план, и в нём тебе отведена существенная роль, а цели у нас с тобой схожи. Ну как? Обмен?
Список был внушительный. На месте тени Денис бы, не задумываясь, принял предложение. Но тень всё ещё размышляла, на лице Асель застыла отстранённая улыбка, словно нарисованная кистью художника на манекене.
– Ты забыл пятое, – тихо промолвила тень. – Пятое, и самое главное.
– Что – пятое? – не понял Денис.
– Ты назвал четыре причины, почему я должна принять твоё щедрое предложение. Но ты забыл о пятой причине.
– О пятой?
– Да, да. О той самой правде, которую ты поведал моему другу таксисту. Мёртвому таксисту.
– Ну… э… – смешался Денис.
Он поморщился от досады: а таксист-то, оказывается, – болтун и сплетник. Вслед за досадой нахлынула волна смущения. Ведь Асель, глядя Денису в глаза, говорит о его же чувствах к самой себе. Да уж, неловкая ситуация. Хоть Асель ничего и не вспомнит из сегодняшнего разговора, у Дениса возникло неподдельное желание раствориться в воздухе.
– И что? – выдавил он первое, что пришло в голову.
– И что? – эхом повторила тень, наслаждаясь смущением собеседника, точно изысканным блюдом. – Ты же знаешь, я люблю правду. Правда способна изменить любое, даже самое неизменное положение вещей. Как сейчас, например.
Мягко ступая, Асель приблизилась к Денису на расстояние шага. Тот напрягся и отступил: обычно тень не спрашивала разрешения, прежде чем нанести молниеносный удар.
– Не бойся, нумерат, не бойся, глупыш, – тихо, но очень отчётливо, произнесла тень, наступая на Дениса. – Я принимаю обмен. – Потом повторила фразу ещё раз, как для первоклассника, делая акцент на каждом слове: – Я. Принимаю. Обмен.
– Я услышал, – ответил Денис, напружинившись.
Тень теснила его в угол комнаты. Шаг за шагом, не спеша, растягивая момент обмена, будто смаковала тающий шоколад. Денис продолжал пятиться. Холодная фисташковая стена появилась внезапно и оборвала его стремительное отступление.
Напряжение в теле нарастало. Денис понятия не имел, как будет происходить обмен. В туманной голове почему-то возникла картинка из фильма про вампиров – тот самый момент, когда белоснежные зубы кровососа впиваются в шею жертвы.
Ругая разгулявшуюся фантазию, Денис прижался к стене и с обречённостью приговорённого к смерти ждал собственной участи. Желание зажмуриться усиливалось, но он, наоборот, широко раскрыл глаза, чтобы ничего не пропустить. Денис не был трусом, но сейчас, покрывая кожу потом и напрочь иссушая мужество, накатил липкий страх.
Тень подступила к жертве вплотную. Настолько близко, что в нос проник аромат волос Асель – душистый, манящий запах лесных ягод. Денис молчал, утопая в чернеющих глазах одержимой девушки, как в жуткой вяжущей трясине.
Асель невероятно нежно улыбнулась, подняла ладонь и коснулась пальцами его щеки – мягко, точно пером с искорками статического электричества. Пальцы были холодными, мертвецки ледяными.
Под пристальным взглядом девушки и без того скомканные мысли Дениса свалились в аморфную кучу абсурда. Ему было страшно, страшно по- настоящему, но узким краешком сознания он поймал себя на том, что тайно мечтает о бесконечности этого мгновения. Далёкая гордая Асель так близко, на расстоянии дыхания…
– Чтобы скрепить нашу сделку, я преподнесу тебе ответный пода-а-арок, – шепнула тень.
Казалось, это – не шёпот, а шелест листвы за окном или шум дождя. Да, шум дождя – летнего, моросящего, ласкающего лицо. Денис смотрел в бархатистые глаза Асель и не понимал, о чём она говорит. В горле у него пересохло.
– Асель? – Голос непроизвольно стал сиплым, как у столетнего деда или курильщика со стажем.
– Надеюсь, тебе понравится мой подарок. Я щепетильна в этом вопросе, – прошептала тень и тихо вздохнула. – Прощай, Асель. Ты была для меня прекрасным сосудом.
