— Какого? Из института Мозга?
— Нет. Алкаша, которого зарезали возле продуктового магазина. Ты там, кстати, частенько ходишь! Так что насчет «жить, как жили» ты, по-моему, сильно ошибаешься!
Наступила немая сцена. Четыре будущих лауреата или… В общем, все четверо окаменели и не могли сдвинуться с места.
— Ну, ребятушки, чего вы там стоите, мудрите? — раздался сзади голос Молчуна. Обычного Молчуна, не страшного. — Давайте хоть выпьем по стопарику за успешное завершение подготовительного этапа! И за успех основного!
Крепкий бритоголовый мужик подошел, обнял всех четверых, сжал на миг сильно-сильно и отпустил до поры.
— Потому что без успеха, вы поверьте, нам никак нельзя! Честно говорю!
И они ему поверили. Каждой клеточкой тела, каждым нейроном мозга поверили! Уж очень он умел убеждать!
Глава 4
Комэск Семенов и Светлое Будущее
Ранним утром, как и вся его группа, нехотя поедая свежайший творог, залитый по-домашнему приготовленным йогуртом, Ивлиев машинально рассматривал новостную ленту в настенном телевизоре с выключенным звуком. Новости были привычные, средней паршивости: в Питере пьяная блондинка на «Ломборджини» врезалась в автобусную остановку — два трупа, крупного чиновника задержали по обвинению в коррупции, в провинциальном Деревянске мальчик и девочка из 10 класса забаррикадировались на даче с охотничьими ружьями и обстреляли прибывшую на место полицию. Бывало и хуже. Но сегодня Ивлиев вдруг впервые подумал, что красный командир Семенов наверняка по-другому представлял себе Светлое Будущее. И конфликт культур может оказаться весомой добавкой к неизбежной психологической травме… Интересно, кураторы задумывались над этим? Может, у них уже запланированы и приняты контрмеры?
Он непроизвольно бросил короткий взгляд на Молчуна, но тот перехватил его, усмехнулся:
— Что, господа учёные, ковыряетесь в тарелках, как детсадовцы за невкусным обедом? Это вам не манная каша! Это, между прочим, специально разработанный продукт, очень полезный для здоровья и продлевающий жизнь! Знаете, какие коровки его дают? Какую они траву едят, какую воду пьют? На спецпитании бывшие небожители до глубокой старости доживали! Да и сейчас, у кого хорошие деньги есть, заводят себе специальную ферму…
— А что, деньги есть хорошие и плохие? — съязвил Дрозд. Как и все остальные, он был обижен памятным разговором. А может, больше напуган, что тоже повод для обиды.
— Нет, хороших денег не бывает, — покрутил головой Молчун и отодвинул тарелку. Он всегда ел с аппетитом и быстро, Ивлиев как-то подумал, что перед боем, дракой, прыжком с парашютом, нагоняем у начальства — перед любой опасностью, он сохранял аппетит и здоровые жизненные инстинкты. Этим Молчун и его команда отличались от учёных, начисто теряющих обычные интересы в угрожающих ситуациях. То есть, как ни крути, а они разные люди!
— Зато плохие деньги можно хорошо потратить! — засмеялся Молчун и встал.
— Хватит, поехали! Мои парни с рассвета объект обнюхивают — на всякий случай. Теперь дело за вами. И все мы уверены, — бритая голова многозначительно дернулась вверх, — что задача будет выполнена!
Новостная лента сообщила о двух больших пожарах, автомобильной катастрофе и налёте на инкассаторов.
— Да, пора, — сказал Ивлиев, разглядывая через витраж огромного окна ожидающий у входа служебный «мерседес». — Мы выполним все от нас зависящее.
И добавил неожиданно для самого себя.
— Ты уж не обессудь, товарищ Семенов… ты уж не обессудь…
Возможно, красному командиру и члену ВКП(б) было бы обидно узнать, что процесс его витализации ничем не отличался от возвращения к видимости жизни какого-то дельфина или кошки. Хотя, скорей всего, ему это было бы все-равно. Тем более, что животных не витализировали в таких хромированных, с затемнённым стеклом, космического вида капсулах, да ещё по специально рассчитанной формуле ДНК. Да и ни у одного объекта не было того, что сразу обнаружилось в сгущающемся информационном поле Семенова.
— Кажется, это маузер, — произнёс сидящий за пультом Мамыкин напряжённым и несколько сдавленным голосом.
— Ну, даёт! — Молчун от избытка чувств ударил кулаком по ладони. — Хоть заправляй вторую ленту!
Он был возбуждён в хорошем смысле слова: почувствовал, что все идёт по правильному пути, даже привычную прибауточку бросил, которая использовалась, очевидно, в каких-то особых случаях и которую никто из «яйцеголовых» никогда не слышал.
