злорадно, когда же воспитатель, всегда такой чопорный и строгий, чудить начнет… И надо же было такому случиться, что как раз в тот момент виконтесса Сенга обронила ложку под стол. Допустил бы такую оплошность Элиан, его бы тут же выслали вон. А виконтессу дама-наставница лишь легонько пожурила…
Старик выдержал интригующую паузу, опорожнил кружку, погладил бороду, словно дожидаясь того сладкого момента, когда слушатель, изнывая от нетерпения, не поторопит его…
– Ну?!
– И тут воспитатель юного виконта ка-ак вскочит! Ка-ак примется вопить да ногами дрыгать! Да ка-ак прыгнет на стол, сшибая блюда, миски и кувшины! Да как пустится оплеухи виконтессе Сенге отвешивать!..
– Эка!.. – раскрыл рот Кэйлин, представив себе сцену.
– Во-во, малый! Что тут началось! Дамы в обморок валятся пачками! Сенга в истерике! Гости вопят! Вельможи за мечи хватаются! Стража вокруг стола бегает, алебардами пытается обезумевшего воспитателя достать… Тот визжит и не дается, оленьей ногой жареной отмахивается! Сам сэр Альва подмогу кличет! Шум, гам! Светопреставление! Один Элиан смеется-заливается, довольный… Ну, воспитателя, конечно, прямо в зале в мелкую стружку покрошили. А потом, когда все понемногу успокоилось, за юного виконта взялись. Быстро догадались, что к чему. Да Элиан и отпираться не стал, не таков он был… Сэр Альва, вне себя от гнева праведного, велел запереть его в покоях, пока наказание попричудливей выдумает. А перед тем как запереть, распорядился выпороть виконта. Розгами! На Черном дворе! Как конюха какого-нибудь!
– Гляди-ка! – свистнул Кэйлин разливая в кружки остатки вина. – И какое же наказание сэр Альва выдумал?
– Да погоди ты, малый! Какое же он наказание мог выдумать страшнее, чем то, которому уже Элиана-гордеца подверг? Это для нас розгами получить – плевое дело. Отряхнемся и дальше пойдем. Шкура крепче будет. А для юного виконта… На Черном дворе! Да при всей челяди! Наследника Утренней Звезды розгами полосуют! Элиана-гордеца!.. Когда пороли, он не крикнул ни разу. Когда его в покои волокли со спиной исполосованной, ни слезинки не проронил. Ужин ему принесли, он до него даже не притронулся. Сэру Альве о том донесли, он не разжалобился. Сказал: мол, ничего. Утром опомнится, прощения просить будет… Ан совсем не так вышло…
– А что вышло-то? Что? – Кэйлин поерзал на стуле. – Вот нудный старик, тянет-тянет, досказать не может толком!
– Тот званый обед был как раз в пятницу, малый. А ровно в полночь пятница сменилась субботой. Кровавой Субботой, малый!
…Его заперли в собственной комнате, но по ощущениям – ровно как в темнице. Стражник захлопнул дверь, тут же скрежетнув ключом в замке.
И стало тихо.
Ну, не совсем…
За дверью стучали шаги, то далеко, то близко. Вот кто-то кого-то окликнул. Вот лязгнули доспехи стражника, поставленного здесь на караул, послышался его кашель…
За окном голосил Черный двор. Можно было даже разобрать отдельные возбужденные голоса челяди, видимо, взахлеб обсуждавшей, как вот только что его – Элиана Сторма, сына Адама Сторма из рода Стальных Орлов – порол розгами придворный заплечных дел мастер.
Глаза Элиана вновь наполнились злыми слезами. Но он и сейчас не дал им пролиться. Не дождутся! Он огляделся. Один, совсем один… В этот момент он очень ясно осознавал свое одиночество: вот он, Элиан Сторм, накрепко закрыт в этих стенах. А там – за стенами – весь остальной мир. Враждебный и чужой… И все, больше ничего нет.
О, как он их ненавидел! Всех, всех… От дядюшки Альвы и противных кузин – до самого последнего холопа. Никто не заступился за него, никто! Да и кто заступится? Родной дом – уже давно не дом. Все здесь изменилось, все стало чужим. И все, что осталось от старой Утренней Звезды, настоящей Утренней Звезды, – это он сам.
Да и его скоро изведут. Вывезут куда-нибудь потихоньку и забудут.
Как раньше его младших братьев, Эвина и Эдгарда.
Ну, нет! Может, с младшими у дядюшки Альвы получилось, а вот с ним этот номер не пройдет! Не на того напал! Утренняя Звезда – его дом! И он будет сражаться за него до последнего!
Но как?..
Элиан метался в запертой комнате, будто затравленный зверек. Он строил планы мести, один другого страшнее, но каждый очередной план рушился, словно башня из песка. В самом деле, что ты можешь противопоставить своим врагами, если ты один против всех и тебе только девять лет?..
Когда ночь стянула небо чернотой и угомонился проклятый Черный двор под окном, он выдохся.
Он опустился на пол, обнял колени и наконец заплакал. И эта минутная слабость неожиданно помогла. Выплакавшись, он успокоился. И само по себе пришло ему на ум старинное семейное предание, за давностью лет превратившееся в сказку и последними поколениями уже иначе, как сказка, не воспринимаемое.
Мол, давным-давно боги даровали его предкам способность призывать Стального Орла, раз в жизни, когда Сторм попадал в безвыходную ситуацию. Конечно, никто из рода Элиана не мог припомнить случая, когда Стальной Орел действительно призывался, но формула Призыва – такой же привычный
