поговорить или с привычными вам ласками?
– Не вы один умеете терпеть боль, – с очень сильным блакорийским акцентом произнес Альфред.
– У меня есть менталист, – улыбнулся Люк, – поэтому два пути: либо вы говорите, либо вас вскрывают. Блоков, как я понимаю, у вас нет?
Дьерштелохт сжал зубы и не ответил.
– Озвучу всё же вопросы. Почему вы заказали мое убийство, барон? Почему пытались пристрелить на вечеринке? И почему, – герцог хмыкнул, – не убили сразу, вместо того чтобы пытать?
Барон выругался на блакорийском – Люк терпеливо выслушал, чей он сын и куда ему стоит идти со своими вопросами.
– Менталист, – сказал его светлость небрежно, – может послушать вас и сказать, врете вы или нет. Или он заберется к вам в голову и выудит оттуда не только нужную информацию, но и всякие маленькие секретики, которых у вас полно, уверен. И которые будут касаться и князя… и королевской семьи Инляндии. Выбирайте.
– Не заговаривайте мне зубы, – рыкнул блакориец, – я все равно не жилец, так какой смысл мне говорить?
– Дольше проживете? – предположил Люк с иронией. – Вдруг к вам уже спешат на помощь, барон?
– Вас ведь все равно достанут, – зло огрызнулся начальник гвардии Форштадта. – Вам не сойдет это с рук.
– Вы имели наглость угрожать моей семье, барон, – раздраженно сказал Люк, – поэтому я легко могу прикопать вас здесь и буду в своем праве.
– А вы, – не выдержал блакориец, – угрожаете государству. Поэтому в землю пойдем почти одновременно, герцог.
– Так, – его светлость устало покивал. – Не могли бы вы наконец-то объяснить, в чем меня обвиняете? Ну, не стесняйтесь, барон. Считайте это своим звездным часом.
Блакориец молчал.
– Все равно ведь узнаю, – напомнил Дармоншир. – Смысл запираться?
– Есть офицерская честь, – с ненавистью плюнул барон, – вам не понять. Зовите вашего менталиста, и закончим на этом.
– О, – протянул Люк, – так это вы меня как честный офицер избивали связанного и кровь пускали? Это вы меня как дворянин пытались пристрелить во время карточной игры?
– Не собираюсь оправдываться, – процедил Дьерштелохт, – жаль, что промахнулся.
– Я тоже удивился, – согласился его светлость с усмешкой.
– Может, ему пальцы поломать? – деловито предложил слушающий разговор безопасник. Барон сжал кулаки.
– Леймин, – укоризненно попенял ему Люк, – мы же не честные офицеры форштадтской гвардии. Я бы с удовольствием разбил господину офицеру рожу, но в равном бою; к бессмысленному насилию никогда не тяготел.
– За ваши преступления вы заслуживаете смерти без суда, – не стерпел насмешки блакориец. – И больше вы от меня ни слова не услышите, Дармоншир, – и барон закрыл глаза.
– Вы что, идиот? – с изумлением поинтересовался Люк. – Какие преступления? Я периодически общаюсь с его величеством Луциусом, и он легко может прочитать меня до детских воспоминаний. Будь я в чем-то виновен – давно бы уже месил грязь на рудниках.
Воцарилась тишина. Барон нахмурился – было видно, что он напряженно думает. Затем открыл глаза.
– У вас стоит блок, – произнес он неуверенно. – Его величество доверяет вам и не стал бы вас читать.
Люк с усмешкой смотрел на него. Какой блок против потомка Белого? Какое доверие у хитрого лиса Инландера?
– Твою мать, – блакориец попытался почесать висок, но со скованными руками это далось нелегко.
– Звать менталиста? – небрежно поинтересовался Дармоншир.
– Не нужно, – буркнул барон. – Я подохну, если в голове попытаются поковыряться. И сказать вам тоже ничего не могу. Кроме одного: я ошибался. И не понимаю, как, откуда взялась уверенность в том, что… вы виноваты…
Последние слова он выговорил уже с усилием.
– Ну, раз мы всё выяснили, – Люк моргнул, чтобы прийти в себя: мышцы то ли от потери крови, то ли от усталости превращались в кисель, в глазах пульсировали тени, и стены камеры вдруг медленно пошли кру?гом, – то давайте проясним некоторые моменты. Не сможете отвечать – молчите, барон. И… я все же приглашу менталиста. Дабы быть уверенным, что вы мне не врете.
Дьерштелохт поморщился, но кивнул. Люк тряхнул головой, потянулся к пачке сигарет, но не обнаружил ее и выругался. Больше всего хотелось сейчас упасть и закрыть глаза. Но допрос, нужен допрос. Из молчания тоже можно извлечь информацию.
– Когда вам стало известно о якобы совершенных мной преступлениях? – Дармоншир говорил, слишком четко выговаривая слова, и сам понимал это. Но казалось, чуть расслабится – и язык начнет заплетаться.
Молчание.
– Вы организовали публикацию в «Сплетнике» после Серебряного бала?
– Нет.
