Так не строят!

– просто не успел бы… Что ж за дед у него был?»

– Ты садись, Тимофей. – Плотницкий старшина заметил, что отрок стоит рядом, не смея сесть без позволения старшего. – Разговор к тебе есть.

Кузнечик сел. Уверенно и без робости. И глаз не опустил. Просто ждал, о чем с ним заговорит старший.

«Э-э-э, парень! Не впервой тебе со старшими да с мастерами на равных разговаривать! Не боится, не ёрзает, глазёнками не бегает – видать и впрямь умеет, да так, что смысленные мужи его из-за своего стола не гоняют. Тьфу, хрен гонобобельный, у нас хоть один обычный сопляк заведётся?! Взвою от них скоро!»

– Я о Швырке с тобой поговорить хочу, – Сучок посмотрел мальчишке прямо в глаза. – Он мне плёл, что учиться у тебя хочет. Так вот – стоит ему или как?

Кузнечик опять смахнул со лба непокорный чуб и задумался. Сучок не торопил.

«Да что у него чуприна эта отдельно от него живёт? Волосы же под ремешком, а всё на лоб валятся. Бывает же!»

– Стоит, – мальчишка почесал затылок. – Деда говорил, учиться всегда стоит. Только учить его, почитай, и не надо ничему, Пимка душу в дереве и так понимает!

– Это кто? – Плотницкий старшина едва сумел скрыть своё обалдение, а может и не сумел. – Швырок? Как это?

– Дозволь, покажу?

– Давай. Любопытно глянуть! – Сучок постарался спрятать свою оторопь за одобряющей улыбкой.

Кузнечик поднялся с лавки, подошёл к полке, взял оттуда небольшую доску и свечу и с этим богатством вернулся к столу. Запалил свечу, сел и только потом повернул доску к Сучку. Пламя отразилось от разводов тёмно-янтарного дерева, и они сложились в узор не то гор, не то облаков, не то волн, а по краю извитых годовых колец, которые, собственно, и создавали эти видения, теснились блестящие золотом росчерки, странным образом притягивающие взгляд и уводящие внутрь древесного узора.

– Вот, дядька Сучок, Пима тогда плашку эту отрезал, посмотрел на неё и говорит: «Блеску бы добавить». А я его возьми и спроси: «А где?» А он: «Вот тут, тут и тут, чтобы как искры – ровно гроза над степью!»

– И верно! – плотницкий старшина изумлённо хмыкнул. – Узрел, значит?

– Узрел, – подросток совершенно по-врослому коротко кивнул. – И сделал, почитай, сам: и свили резал, и доски поставил, и проволоку загонял. Я показал только.

– Значит, учить его берёшься?

– А чего его учить-то? Его не учить, ему мешать не надо! А показать да рассказать – невелика работа. Я и так показываю.

«Етит меня бревном суковатым! Я ж с ним, как с мастером говорю! Как со Шкрябкой или, вон, Гвоздём! Это что ж получается – его не учеником, не подмастерьем, а сразу мастером учили быть? Диво, мать твою!

Хотя обделалось под конец диво… Учить его всё-таки придётся!»

– Нет, парень, так не пойдёт! – Сучок нахмурил брови. – Учить – это не показать и рассказать!

– А что же тогда? – Кузнечик от удивления даже про вежество забыл.

– За себя ученика взять! – Сучок стукнул кулаком по столу. – Ты его берёшь, ты учишь и ты за его учение отвечаешь, да не поротой задницей – словом мастера отвечаешь, честью своей! Не кусок дерева берёшь – че-ло-ве-ка! Или не берешь… Но если взял – разбейся, а выучи. И даром такое не бывает… Так что, берешь племяша?

«А сам-то ты, Кондрат, чего? Сам по уши со Швырком обделался, теперь сопляку племянника в ученики отдаёшь!»

Тимка, не выдержав напряжения, отвёл глаза и как на стену натолкнулся – все парни так и впились в него взглядами. В кузне повисла тишина. Вдруг Кузнечик подтянулся, построжел, обернулся к Сучку и, твёрдо глядя ему в глаза, произнёс:

– Берусь! Конечно, берусь, дядька Сучок!

– Что тогда за науку хочешь?

Отрок не ответил, только закусил губу и принялся наматывать на палец свой свободолюбивый чуб.

«Задумался! Крепко задумался! И не по-соплячьи, видать… Сопляк уже давно чего-нибудь да ляпнул с дури, а этот нет – думает. Проняло! Похоже, обдерёт он тебя, Кондрат. А и ладно! Если Швырок, стреху ему под хвост с продёргом, на доброго резчика выучится – всё одно в прибытке будем. Я так кап резать не умею, и никто из наших тоже… Пусть думает».

– Знаешь, дядька Сучок, – парень поднял глаза, – деда говорил, что грех знания скрывать да под спудом держать…

– Ты это к чему, отрок? – Такое начало торга плотницкому старшине совсем не понравилось.

– А к тому, дядька Сучок, что Пимку я учить и так буду – дед говорил, что нельзя не учить того, кому дано, вот! – Мальчишка решительно мотнул чубом.

– А сам чего хочешь? – у Сучка от удивления отпала челюсть.

«Етит меня долотом! Точно не от мира сего! Не, грех такого юродивого обирать – долю от Швырковых поделок выделю!»