В тот миг я не понимал, кто из них агрессор, но ясно видел, что каждый молча клянется в вечной вражде к другому. Потом рукопожатие прервалось почти яростно, и Марш и его люди уехали в ночь».
«Сегодня спите с пистолетами, парни»
Как только они исчезли за ближайшим кряжем, Коп сделался бодрым, проворным и энергичным.
– Доставайте свои пистолеты! – сказал он. – Сегодня ночью спите с пистолетами, парни.
– Зачем, что вы имеете в виду?
– Помяните мои слова, нынче ночью у нас будут посетители.
Коп сжал кулаки в своей боксерской манере.
– Это вульгарное позвоночное вернется, ползя на пузе, как змея, чтобы повнимательнее посмотреть на череп моей свиньи.
– Вы же не собираетесь в них стрелять? – в ужасе спросил Исаак.
– Собираюсь, – ответил Коп. – Они задерживали нас и мешали нам, они настроили против нас армию, они отравили нашу воду и оскорбляли нас, а теперь собираются украсть наши находки. Да, я собираюсь в них стрелять.
Студентам показалось, что это уже чересчур, но Коп был сердит и не стал об этом говорить.
Прошел час. Почти все в лагере уснули. Джонсон лежал рядом с Копом и не мог заснуть, потому что тот ворочался и вертелся. Поэтому Джонсон не спал, когда первый темный силуэт крадучись перевалил через кряж.
Коп тихо вздохнул.
Второй силуэт, потом третий. Третий был самым грузным и неуклюжим.
Коп снова вздохнул и повернул свое ружье.
Силуэты крались к лагерю, направляясь к ископаемой голове.
Коп поднял ружье, чтобы выстрелить. Он отлично умел стрелять, и на один ужасный миг Джонсон подумал, что он и в самом деле собирается убить своего конкурента.
– Не надо, профессор…
– Джонсон, – тихо сказал тот, – он у меня на мушке. В моей власти убить подкрадывающегося вора и нарушителя. Запомните эту ночь.
И Коп поднял ружье, направив его в воздух, дважды выстрелил в небо и закричал:
– Индейцы! Индейцы!
Крик поднял на ноги лагерь. Вскоре ружья палили во все стороны; ночной воздух помутнел от ружейного дыма и сделался едким от запаха пороха.
Стало слышно, как у дальней стороны лагеря непрошеные визитеры перебираются через кряж. Время от времени раздавались вопли:
– Проклятье! Будьте вы прокляты!
В конце концов знакомый низкий голос крикнул:
– Это как раз в твоей манере, Коп! Проклятая подделка! Как раз в твоей манере! Подделка!
И трое мужчин исчезли.
Пальба стихла.
– Полагаю, мы больше не увидим Гофи Марша, – сказал Коп.
Улыбаясь, он повернулся на бок и уснул.
Переезд лагеря
В начале августа их посетила группа солдат, проезжавших через пустоши по дороге к реке Миссури. Пароходы поднимались вверх по реке до Коровьего острова, где армия разбила маленький лагерь, и солдаты направлялись туда для усиления тамошнего гарнизона.
Это были молодые ирландские и немецкие парни, не старше студентов; они как будто удивились, увидев в здешних местах живых белых людей.
– Уж я бы точно отсюда убрался, – сказал один из них.
Они привезли новости о войне, и дела обстояли скверно: за поражение Кастера все еще не отомстили; генерал Крук дал неубедительный бой на реке Паудер в Вайоминге, но с тех пор не видел никаких индейцев; генерал Терри вообще ни разу не вступал в битву с большими группами сиу. Война, которая, как уверенно предсказывали восточные газеты, должна была закончиться за несколько недель, теперь как будто затянулась невесть на сколько. Некоторые генералы предрекали, что ситуация не разрешится по крайней мере год, а может, даже до конца десятилетия.
– Проблема с индейцами в том, – объяснил один солдат, – что, когда они хотят тебя найти, они находят, а когда не хотят, чтобы ты их нашел, ты никогда не поймешь, что они здесь были. – Он помолчал. – В конце концов, это их страна, но я такого не говорил.
Другой солдат посмотрел на штабель ящиков:
– Вы занимаетесь здесь горняцкими работами?
– Нет, – ответил Джонсон. – Там кости. Мы выкапываем окаменелые кости.
– Да уж, конечно, – сказал солдат, широко ухмыляясь.
