Джонсон сказал, что да, это он.
– Я была бы признательна, если бы смогла посмотреть вашу галерею фотографий, – сказала она. – Может, на одном из снимков есть мой брат.
– Я буду счастлив утром вам их показать, – ответил Джонсон, и мисс Эмили ответила приятной улыбкой.
У Черного Дика был такой вид, будто он готов кого-нибудь прикончить – особенно Джонсона.
«Нет большего удовольствия, чем завоевать то, что желают все», – записал на страницах своего дневника Джонсон и отправился в постель счастливым человеком.
Он начал уже привыкать спать рядом со штабелем ящиков, привыкать не только к тончайшему порошку, который сыпался из них, покрывая пол, но и к могильной темноте комнаты и странному ощущению близости к костям громадных существ. И, конечно, к зубам – зубам настоящих драконов, некогда ходивших по земле. Он находил их присутствие странно утешительным.
А завтрашний день принесет ему встречу с Эмили.
Но счастье его было кратковременным.
Эмили разочаровали его фотографии, она не нашла на них своего дорогого брата.
– Может, вам стоит поискать снова, – предложил он.
Она очень быстро их просмотрела.
– Нет, нет, я знаю, что здесь его не найти.
Эмили принялась беспокойно бродить по мастерской, осматриваясь по сторонам.
– Вы показали мне все фотографии, какие у вас есть?
– Да, все, какие я сделал в Дедвуде.
Она кивнула на угловую полку.
– Вон те вы мне не показывали.
– Они были сделаны в дни, проведенные мною на пустошах. Вашего брата нет на этих пластинах, уверяю.
– Но мне интересно посмотреть. Принесите их сюда, сядьте рядом со мной и расскажите мне о пустошах.
Она была такой очаровательной, что Джонсон не мог ей отказать. Он принес пластины и показал фотографии, которые теперь как будто относились к какой-то другой его жизни.
– Кто этот человек с крошечной киркой?
– Профессор Коп с геологическим молотком.
– А что такое рядом с ним?
– Череп саблезубого тигра.
– А этот человек?
– Каравай. Наш возница и повар.
– А тот, который стоит с индейцем?
– Чарли Штернберг. И Маленький Ветер. Маленький Ветер был снейком-следопытом. Он погиб.
– О, господи! А это и есть пустоши? Не пустоши, а пустыня.
– Да, и тут видно, насколько они изъедены эрозией.
– Вы долго там прожили?
– Шесть недель.
– Почему же вы отправились в такое место?
– Ну, там, где есть эрозия, кости торчат наружу и их легче найти.
– Вы отправились туда за костями?
– Да, конечно.
– Все это очень странно, – сказала она. – За кости много платят?
– Нет, я сам оплатил свою дорогу.
– Вы сами оплатили дорогу? – Она показала на фотографию пустынных мест. – Чтобы отправиться туда?
– Это длинная история, – ответил Джонсон. – Видите ли, я заключил в Йеле пари, потому должен был поехать.
Но он видел, что Эмили больше его не слушает. Она одну за другой просматривала стеклянные пластины, поднося каждую к свету, быстро взглядывая на нее и переходя к следующей.
– Что вы надеетесь найти? – наблюдая за ней, спросил Джонсон.
– Для меня все это так странно, – сказала она. – Я просто любопытствовала, что вы за человек. Вот, уберите их.
Когда Джонсон вернул пластины на полку, она спросила:
