полагается, в основном, на слух и обоняние; ну и на зрительные рецепторы, разумеется, если обладает возможностями видеть в темноте. И только шамы способны чувствовать приближение живого существа по активности головного мозга, даже если оно находится за стеной, не издает ни единого звука и совершенно не пахнет.
Вот почему Тимур еще на подходе к логову «мозгоправов» начал мысленно твердить одну и ту же мысль: «Я Тимур, иду к Руго, у нас с Руго договор. Я Тимур, иду к Руго, у нас с Руго договор». Твердил, как заклинание, и оно, кажется, сработало, послужив чем-то вроде пароля.
Остановившись после команды, Тимур, наконец, разглядел караульных – да и то лишь потому, что они выступили из густой тени деревьев, как будто материализовавшись из воздуха. Низкорослые, одетые в драные халатики, шамы совсем не производили впечатления опасных противников, если бы не висевший на шее одного из них автомат «шмайсер». Второй «шизик» был вооружен короткой шпагой с клинком типа «колишемард» – широким у основания и узким, как стилет, в остальной части.
Именно второй мутант, грозно вытянув вперед шпагу, заявил писклявым голоском:
– Отвечать строго на мои вопросы, хомо. Как зовут?
– Тимур.
– Куда направляешься?
– К Руго, вождю вашему. Да я же думал об этом, вы разве…
– Молчать! – пропищал мутант. У него, как и у напарника с автоматом, открывался только один глаз, что означало принадлежность упырей к рангу младших шамов. – Хоммут тоже думал, да в суп попал. Зачем тебе нужен великий Руго?
– Руго отправлял меня на задание вместе с вашим Лысом. Я вернулся, чтобы доложить.
Мутант со шпагой бросил недоуменный взгляд на автоматчика, затем строго спросил:
– Где Лыс, что за задание?
– Это совершенно секретная информация, – сказал Тимур. – О ней должен знать только Руго.
Шам недовольно вздернул маленькую голову размером с крупную репу и тут же наклонил ее вбок, словно прислушиваясь.
– Кстати, не вздумай копаться в моих мозгах, упырь, – почти доброжелательно заметил Тимур. – Если Руго узнает, что ты выпытывал секретную информацию, останешься без своей глупой башки.
Мутант разочарованно посопел, потом взялся ладошкой за железную рамку, висевшую на шее, и замер, сосредоточено глядя в одну точку.
«Докладывает начальству, обалдуй, – понял Тимур. – Ну, теперь начнется. Теперь они тут все на уши встанут».
Совещание – на телепатическом уровне – с начальством продолжалось около минуты. После чего шам отнял лапку от рамки-усилителя и деловито пропищал:
– Мне приказано доставить тебя в штаб, хомо. Ступай прямо, я буду следовать за тобой. Слушать мои команды, и никакой самодеятельности.
– Я понял. Только куда это – прямо?
– Он покажет. – Мутант ткнул шпагой в сторону автоматчика. – Учти, ты арестован до выяснения обстоятельств. Если дернешься – получишь разряд по мозгам.
Автоматчик повернулся и засеменил вдоль зарослей. Тимур пристроился следом, стараясь держаться поближе к упырю. Под деревьями было совсем темно. По-хорошему, не мешало бы зажечь факел, но шамы, видимо, не желали демаскировать свое убежище – да и ориентировались они в темноте куда лучше, чем при свете.
Зато Тимур почти ничего не видел, еле-еле различая серую фигурку проводника. И один раз крепко приложился головой о толстый сук – так, что брызги из глаз посыпались. Идущий сзади «шпагоносец» гаденько захихикал, и Тимур с трудом сдержался, чтобы не подумать чего-нибудь плохого в его адрес. Ведь шамы, они злопамятные. И что-то ему подсказывало, что сейчас с упырями лучше не задираться – иначе и до Руго можно не добраться.
Узкая тропинка привела к стене высокого здания, уходящего очертаниями в темноту. Там делегацию встретила еще одна пара мутантов. Оказалось, что они охраняют дверь, за которой арестанта поджидал старый знакомец Люм. Увидев «двуглазого», Тимур вежливо поздоровался, но в ответ услышал злобное шипение, сменившееся нечленораздельным бурчанием.
Здесь процессия перестроилась. Люм пошел впереди, Тимур следом, а двое караульных теперь сопровождали арестанта сзади. В коридоре горели факелы, но разглядывать было нечего, кроме стен и закрытых дверей. Одна из них вела на лестничную клетку. Спустившись на этаж, группа возвратилась в коридор, свернула за угол и остановилась перед дверью.
В комнату «двуглазый» и арестант зашли вдвоем. Тимур надеялся увидеть Руго, но комната пустовала, если не считать низенького топчана, рядом с которым стоял такой же низенький табурет. Тут Люм наконец-то заговорил.
– Почему ты вернулся один, хомо? – спросил он, ткнув арестанта в грудь тоненьким пальчиком. – Где Лыс и Гук?
– А кто ты такой, чтобы меня допрашивать? – спокойно отозвался Тимур. – Мы обо всем договаривались с вашим вождем – ему я и буду отвечать. Учти – дело секретное и очень срочное.
То, что Люм ничего не решал, хотя и пытался надувать щеки, Тимур заметил еще во время их первой встречи. Тогда Руго обозвал «двуглазого»
