И стали кататься по местам посадки транспортников. Довольно-таки непросто было это организовать. Скрытно получить коды для открывания шлюзов, скафандры достать, да и выяснить, где транспортники стоят, на картах они никак не обозначены. Без Рали у меня ничего не получилось бы. Ну и соблюдали, конечно, меры… Смарты отключали. Даже когда наружу выходили, обходились без связи, заранее обо всем договаривались, а общались – смеяться будешь – руками и знаками, как глухонемые.
Нашли, короче, много интересного. Там и документация осталась. Но самое главное не это. Мы определили, какой транспортник был последним в 1986 году. И рядом с ним нашли еще командный посадочный модуль, на двоих человек. Вот у него посадка была нештатной, здорово грохнулся, весь помятый. Но, похоже, что тогда он не разгерметизировался. Сейчас там, конечно, минус двести пятьдесят ночью, а днем и воду можно кипятить на солнце. Это снаружи, а внутри – теплоизоляция. Так что минус двести, двести пятьдесят, близко к абсолютному нулю. И воздуха – ноль, воздух кончился, когда это все было? Десять с лишним лет, почти пятнадцать.
Нашли там и командира. Настоящего Нейтена Уокера. Не нашего, а настоящего. Он весь иссох, но более или менее сохранился – вакуум, холод. Видно, погиб при посадке – голова разбита, остатки крови. Почему я решил, что командир? Нет, документов при нем не было. Он за командирским креслом сидел, за штурвалом.
В посадочном модуле когда-то было два штатных скафандра, как у нас с тобой, в нашем корабле. Это можно по конструкции модуля определить, по разъемам. Но остался только один. Второй скафандр кто-то использовал. И на полу я нашел ключ от наручников. Сумею, сумею, ключ от наручников я всяко сумею отличить. Наручников нет, а ключ есть. То есть он вез с собой арестованного.
– А если он сам и есть арестованный? – спросил Ветров.
– Вряд ли. Расстегнул комбинезон. У сердца нашел фото – его, с женой и детишками. На нашего Нейтена совсем не похож – крупный, полный, чернявый, лицо добродушное. И надпись на фото: «Нейтен, возвращайся». Тот, второй, в спешке не догадался посмотреть или не нашел. Потом вот еще. Видно, что шлюз посадочного модуля закрыт был снаружи. При уходе второго, я так думаю.
– Ну и что будем делать, Володя?
– Думать, изучать вопрос. Занимаюсь этим.
Обошел старожилов. Кто сохранился из первопоселенцев. Их не так много осталось. Расспрашивал, кто лично знает командиров своих кораблей. Командиров посадочных модулей знают, а командиров кораблей – нет. Почти никто не знает. Объясняют это тем, что набором переселенцев занимались не командиры. И посадочными транспортными модулями управляли тоже не командиры кораблей. Те командиры, что возглавляли всю экспедицию, находились в других отсеках, их из рядового состава никто никогда не видел. И по именам не знал. Командир последнего транспортника, капитан Андерсон, тот мог знать командира корабля, но его уже не спросишь – давно скончался. Сразу после прилунения, на второй день. Занемог и скончался. Странная смерть – здоровенный мужик, бывший морпех, и, пожалуйста, внезапный сердечный приступ, и не спасли.
Я всех расспрашивал о Данди. Наверное, командир последнего корабля – так говорили о нем. Он ведь так себя представлял с самого начала. Почему нам ему не верить? Иначе откуда он мог бы взяться? Спустился после посадки последнего транспортного модуля. Сказал, что решил остаться. Согласовал с Землей, как же иначе? Нам тогда не до него было. Впервые на Луне. Адаптация. Дышать трудно, ходить тоже – всему надо заново учиться. Зарегистрироваться в колонии, освоиться, получить жилье, оборудование, устроиться на работу, освоить рабочее место. Медкомиссии, знакомство с лунянами, они входили в комиссию по адаптации. Инструктаж за инструктажем, тренинги. Организовывал это все начальник колонии, отец Нила, тогда это был «начальник», сейчас начальника лунной колонии стали лугалем называть. В общем, нам тогда не до него было, мы имеем в виду Данди.
Наверное, он тоже предъявил какие-то документы, прошел регистрацию. У них у всех была индивидуальная идентификационная магнитная карта. И сейчас есть. Такую и нам с тобой выдали.
Один какой-то вспомнил, что Нейтен, ну тот, которого мы сейчас знаем, то есть Данди, с первых же дней с Бабумом ходил. То есть наоборот, Бабум за ним как собачка ходил, словно привязанный. В глаза ему заглядывал. Тогда мы, мол, ничего еще не понимали про медиаречевую связь, ни про энков, ни про нипуртов. А теперь понимаем, что Большой Билл, прежнее имя Бабум, он был из ВУВ-ов, не был встроен в планетарную сеть. Он как-то зависел от Данди. Данди сказал, что этот огромный синий энк встретил его при посадке и взялся проводить до колонии. Наверное, так оно и было. Данди уже тогда рассказывал, что он командир, что у него не осталось никого на Земле, вот он и решил не возвращаться домой и устроить здесь американский салун. Чтобы не скучно было жить на Луне.
Вопросы, конечно. Почему были наручники? Сам погиб настоящий Нейтен или ему кто-то помог? Кто этот наш Данди и что за ним числится? Почему его не отправили обратно на Землю? Имеет ли он сейчас связь с Землей? Похоже, что имеет, через связную систему на одном из транспортных кораблей. Знают ли на Земле, что настоящий Нейтен погиб? Что сказали его семье?
– Ну и как мы все это будем выяснять?
– Я еще не закончил, Юрик. Все-таки ты недооцениваешь следователя Шельгу. Всегда недооценивал. Побывал в жилище Нейтена, то есть того Нейтена, который Данди. Естественно, когда он был в отъезде, с тобой ездил, между прочим.
– Думаю, зря старался. Ничего там тебе уже не найти.
– Вот и напрасно ты так думаешь. Нашел. Во-первых, как ни странно, нашел наручники.
