должна! – багровел Скоробеев. – Чтобы в следующий раз не смела!»
Однако остановить Ципу, не пропустить – это было Маргарите не по плечу. И она только изобрела способ избегать скоробеевского гнева: перед тем, как появиться Скоробееву, заходила в кабинет, начинала готовить совещательный стол к заседанию, опускала-поднимала шторы, переставляла с места на место стулья, все это досаждало Ципе, и она сворачивала разговор, клала трубку, оставляла скоробеевское кресло.
И сегодня, минут за десять до того, как, по ее расчетам, Скоробееву должно было приехать, Маргарита по-обычному зашла в кабинет и приступила к своим обычным делам – прежде всего стала раскладывать на столе папки с материалами обсуждения. Ципа, схватила она периферическим зрением, закрутилась на кресле, хлопнула по столу рукой, а потом, прикрыв трубку ладонью, громко произнесла:
– Потрудитесь оставить меня, настоятельно попрошу, одну! Вы мне мешаете!
Чего-то подобного Маргарита ждала всегда и была к этому готова.
– Аркадия Серапионовна, – сказала она, даже не взглядывая на нее, – вы вообще не имеете права разговаривать по этому телефону, и потрудитесь поскорее закончить свой разговор.
– Голубушка! – Ципа повысила голос. – Кто вы такая, чтобы мне указывать?! Знайте свое место! Это вам не цековские времена, когда каждый инструкторишка мнил себя царем и богом!
– Времена не цековские, но пользоваться старыми цековскими цацками приятно, да? – Маргарита, наконец, взглянула на Ципу и указала движением подбородка на трубку аппарата АТС-1 у Ципы в руках.
Цель ее была достигнута: через мгновение паузы Ципа отняла ладонь от микрофона и произнесла в него:
– У меня тут возникли некоторые помехи. Давайте я к вам подойду. Да, прямо сейчас.
Трубку на рычаг она положила с такой кроткой осторожностью, что въяве было видно, до чего ей хотелось эту трубку швырнуть. Но мускул ее тела, направляясь к выходу из кабинета, прошил воздух в полуметре от Маргариты с железной весомостью тяжелого артиллерийского снаряда.
Она ушла, и через какие-нибудь минуты две появился Скоробеев.
– Что? Как дела? Вижу, опять раньше всех? – заметил он дубленку Ципы на вешалке. Шагнул к двери в кабинет и заглянул внутрь. – Что? Где? Отошла куда-то?
В голосе его прозвучало удовлетворение, что Ципа не сидит на его месте с трубкой у уха.
– Отошла, – коротко ответила Скоробееву Маргарита.
Ципа вновь появилась в приемной – Скоробеев даже не успел зайти к себе в кабинет. Лицо ее было гнев и исступление.
– Артем, что такое?! – с этими гневом и исступлением обрушилась она на Скоробеева – так, словно Скоробеев, когда уходила, здесь был и здороваться с ним нет никакой нужды. – У нас что, мне непонятно, цековские времена возродились? Почему я никуда не могу пройти, что за посты, в чем дело?!
– Подожди, подожди, – забормотал Скоробеев, выставляя перед собой руки – впрямь защищаясь от нее. – Какие посты, в чем дело? – И повернулся к Маргарите. – В чем дело, почему?
В чем дело, Маргарита уже поняла. Но не смогла отказать себе в удовольствии уточнить у Ципы, что она имеет в виду.
– О чем речь? – осведомилась она бесстрастно.
– Да, о чем речь? – снова повернулся Скоробеев к Ципе.
– Как о чем! – воскликнула та. – Почему меня никуда не пропускают? Стоят молодчики, требуют какой-то особый пропуск! Снова, как в прежние времена?!
Теперь Скоробеев, с гримасой страдальческого недоумения, поглядел на Маргариту:
– Почему не пропускают? Какой такой особый пропуск?
Он тоже все понял, но объяснять Ципе, что значат молодчики, требующие от нее пропуск, – получалось как бы взять на себя ответственность за них, и он этой ответственности брать не хотел. Скоробеев выставлял перед собой заслоном Маргариту, защищался ею, словно щитом, и Маргарите, сколь того не хотелось, не оставалось ничего другого, как принять удар на себя.
– Они требуют не особый пропуск, – сказала она Скоробееву, а совершенно обычный. По которому ходите вы, по которому прохожу я.
Вопрос задал ей Скоробеев, ему она и отвечала, но следующий ход естественным образом сделала Ципа:
– Почему раньше там никого не стояло, я ходила абсолютно спокойно, а теперь не могу?!
– Наверное, потому, что снова наступают прежние времена – вернула ей Маргарита ее же слова.
Постов в коридорах-переходах между зданиями и в самом деле не было еще совсем недавно. Иди свободно от Старой площади до Красной. Но перед самым началом военных действий в Чечне каждый переход был перекрыт. Стояли двое – штатский и в форме, – просили потвердить право на то, чтобы пройти в соседнее здание, и сейчас, когда вместе с началом нового года в Чечне вовсю загрохотало, эта мера предосторожности уже ничуть не удивляла. Собственно, для самой Маргариты, как и для Скоробеева, посты ничего не значили: показывали свой пропуск – и шли куда нужно. Но Ципа, как и все остальные члены комиссии, проходила по общему, списочному пропуску, лежавшему под стеклом у дежурных на посту в подъезде, личного пропуска у нее не было, и, кроме этого здания, никуда больше она теперь попасть не могла.
