герцогств Брауншвейг-Люнэбург, Саксен-Лауэнбург, Мекленбург и объединенной Померании позволяло императору претендовать уже на титул курфюрста[47]. А так же порядка двадцати пяти голосов в имперском рейхстаге из ста возможных. Естественный же союз с домом Ольденбургов позволял претендовать Дмитрию на практически треть голосов рейхстага.
И это уже было очень и очень интересно. Ведь курфюрсты были князьями-выборщиками, которые выбирали из своей среды новых императоров Священной Римской империи. Иными словами, Дмитрий не только мог теперь напрямую участвовать в выборах каждого нового главы этой державы, но и вполне законно выдвигать свою кандидатуру на этот пост. Да и вообще – становился крайне влиятельной фигурой. Конечно, с Габсбургами ему не тягаться, те находились на недосягаемой высоте, но его крепкое второе место было вполне достаточным, чтобы с ним считались.
Конечно, Дмитрий мог декларировать выход своих новых владений из Священной Римской империи. Но в этом случае он вступал в долгую и изматывающую борьбу с обеими линиями Габсбургов. А в текущей обстановке подобный шаг был, очевидно, лишним. Ему и эта-то война далась непросто…
Да и Матвей находился не в том положении, чтобы отказывать императору в произведении в курфюрсты. Ведь иначе что? Правильно. Война. И не с кем-либо, а с человеком, который на глазах всей Европы прошелся ураганом по Скандинавии, Нижней Германии и Речи Посполитой, громя все войска, что встречались у него на пути. Матвей прекрасно понимал, что выиграть он, наверное, может. Экономические и людские ресурсы Руси и его владений несопоставимы. Но эта победа потребует десяти-двадцати лет напряженной борьбы и измотает его державу до крайности. Чем, безусловно, воспользуются все заинтересованные лица.
Так что Матвею, по сути, оставалось только одно – возвести Дмитрия в статус курфюрста и продолжить традиционную для старого австрийского дома Габсбургов политику многоходовой дипломатии. Тем более что Дмитрий явно не шел на обострение. А значит, что? Правильно. С ним можно было сотрудничать и даже, если повезет, использовать в своих интересах. Хотя, конечно, поступал нагло, дерзко и одиозно.
Владислав закончил свой доклад.
Матвей чуть растерянно кивнул, выражая благодарность своему племяннику за столь детальный пересказ.
– Так ты говоришь, что тебе нравится этот император Руси?
– Он один из лучших полководцев наших дней. А я хотел бы сделать карьеру военного.
– Хм. Тогда, быть может, ты согласишься выполнить мою просьбу? Мне нужно, чтобы ты возглавил посольство в Москве. Дмитрий получил большие владения в моих землях. Если он готов принести мне вассальную клятву, то я просто обязан возвести его в достоинство курфюрста. Принимая во внимание его занятость, ты должен будешь принять вассальную клятву по доверенности. От моего имени.
– Как от императора Руси, короля Польши… – начал было перечислять Владислав.
– Нет, – остановил его Матвей. – Как Великого герцога Ютландского и герцога Лужицкого.
– С удовольствием, Ваше Императорское Величество, – вновь поклонился Владислав.
– Ну, вот и славно. Крепкий мир с этим нарушителем покоя очень полезен для нашей державы. И торговля. Особенно торговля оружием. Ты уж постарайся. А я, в свою очередь, не оставлю твои успехи без достойной награды.
Часть III
Османская партия
– Правильно. Но лучше избегать заражения. Поэтому, борясь с грайвером, нельзя приближаться к поганцу вплотную. Надо всегда держать дистанцию, а удар наносить с наскока.
– Хм…. А в какое место лучше всего его трахнуть?
– Не трахнуть, а треснуть. Теперь перейдем именно к этому.
Глава 1
2 апреля 1621 года, Москва
Раннее утро.
Дмитрий подошел к окну. Открыл его и вдохнул полной грудью свежий, прохладный воздух.
Вид на обновленную Москву был замечательный.
За четырнадцать лет в нее было вложено почти четыреста миллионов стандартных кирпичей, что делали по всей стране, бурно развивая строительный бизнес. А сверх того известковые и гранитные блоки, да бутового камня в невероятных количествах. Его везли отовсюду. Вкупе с запретом на деревянное строительство это дало поразительный эффект! Москва окаменела!
Широкие проспекты с конкой, деревьями и широкими, прогулочными тротуарами, украшенными керосиновыми фонарями. Ровные как стрела. Аккуратные, словно по линейке, улочки, на которых могла разъехаться только пара экипажей, тоже имели тротуары, хоть и узенькие. И всюду высились кирпичные дома в три-пять этажей, собранные по-питерски, в коробочки с арками и уютными внутренними дворами. Сверху же по городу раскрашенная в разные цвета плескалась черепица веселыми переливами.
Кое-где проступали церкви. Мало их осталось. Дмитрий был безжалостен, выкорчевывая все, что мешало новой планировке или было просто некрасиво.
