– Ну попробуй, – прищурился Кинфер, понимая, что бой предстоит безнадежный.
С атакующей и оборонной магией он не особенно ладил, а отбиться от демона в одиночку, наверное, не смог бы даже лучший боевой маг.
– Обидно, – Ихана смотрела на него почти жалобно. – Ты хороший парень, и ты мне понравился. Но эта твоя Школа… Да магам все равно не выжить – слишком уж вы лезете во все, мешаетесь под ногами… Мне жаль, правда.
– Простить демона легче, когда он раскаивается, – вежливо согласился Кинфер и бросил в Ихану загодя подвешенную на руку огненную Сеть, – и горит!
Эльф не думал, что Сеть способна остановить демона или хотя бы навредить ему всерьез, но она помогла выиграть время.
Пока Ихана с воплями дергалась в жгучих ячейках, Кинфер схватил ошалевших близнецов за руки и потащил со двора:
– Убираемся отсюда, орки!
Маг подозревал, что в Ылге демонесса не стала бы их преследовать – что-то в этой деревне ее явно смущало, но особо не рассчитывал, что они успеют уйти. Однако он надеялся вывести из-под удара хотя бы близнецов. Что Ихана вцепится в него мертвой хваткой – сомневаться не приходилось, как и в том, что Ук и Жоркий не будут спокойненько сидеть в стороне и наблюдать, как кишки эльфа размазывают по округе.
И вообще: ну не стоять же теперь смирно напротив демонессы, ожидая, пока она с ним покончит?!
Пробегая по тропинке к порталу, все трое сообразили: туман обходил стороной дом наузницы. А здесь он успел основательно загустеть. Уже видны были отдельные рваные клочья во влажной уплотнившейся зелени, и даже собственные ноги в ней различить стало трудно.
Со стороны раскопки грохотало без перерыва. Сверкало, наверное, тоже, но в тумане отблески оставались неразличимыми.
«Статуйка. Ох, не до нее мне будет! Надеюсь, Странники успели оттуда умотать!»
Собственный портал Кинфер не столько видел, сколько чуял, и поэтому они не сбились с дороги. Ук успел сигануть в голубую рамку, зажмурившись и причитая: «Не пойду я ни в какой Азугай!», а Жоркий немного промедлил.
– Да прыгай же! – заорал маг. В тумане его голос звучал глухо.
– Можешь остаться, – прошелестело из-за спины, и из тумана выступила Ихана. – Я достаточно сердита, чтобы убить и тебя.
Кинфер сглотнул и обернулся.
За порогом дома наузница изменилась. С нее смыло округлость, мягкость и юность – теперь перед магом стояло худое и сильное существо, не старое и не молодое – вечное.
Демонесса оставалась по-своему роскошной, но ее уже невозможно было принять за человека. Кожа стала бронзовой, волосы – густо-медовыми, глаза – громадными и желтыми. Уши поднялись, пальцы удлинились и увенчались короткими мощными когтями. Все это перемежалось вспухшими ожогами от Сети, которую бросил в нее Кинфер.
Совершенно жутким было то, что Ихана по-прежнему улыбалась.
Зубы у нее были очень белыми и острыми, а губы – почти такими же черными, как следы от Сети в тех местах, где она обожгла тело особенно сильно, обуглив его почти до костей.
– А ну-ка полегче! – Жоркий, поняв, что терять уже нечего, упер руки в бока и расправил плечи. – Как бы не лишиться тебе зубов, бабуля!
– Как бы твоей маме не лишиться сына, – оскалилась Ихана.
Из тумана раздался рев, метнулась огромная тень, и на опешившего орка вывалился бурый лохматый медведь.
Кинфер увидел, как Жоркий упал, и услышал, как хрустнула кость, но тут же ему стало не до орка, потому что демонесса бросилась на него самого.
Плохо было то, что она оказалась очень сильной и быстрой. Даже быстрее медведя. Очень плохо то, что Кинфер не мог пользоваться магией: демонесса вознамерилась не мудрствуя перегрызть эльфу горло, и ему приходилось удерживать ее обеими руками. Творить заклинания он не мог.
Зато она много чего могла и охотно пустила всё это в ход.
Ихана повалила его на землю, лягалась, рычала, рвала когтями. И впрямь играла, как кошка с загнанным мышонком. Или мелко мстила за боль от жгучей Сети. Наверняка демон мог сразу убить мага.
Из тумана донеслось глухое рычание и яростный рявк. Кажется, Жоркий умудрялся избивать медведя, несмотря на сломанную кость. Или это как раз медведь сломал кость, налетев на орка?
Руки Кинфера дрожали, живот и бока горели. Все, что он мог, – не выпускать плеч демонессы и не сгибать локтей, чтобы клацающие зубы не впились в горло. Перед глазами плыло. Запах крови становился резче, и странно было понимать, что это его собственная кровь. Еще глупее было погибать в нескольких шагах от спасительного портала, зная, что перемещения залечивают раны, даже смертельные. Всего-то и нужно, что отбросить от себя разъяренного демона и добраться до сияюще-голубой рамки.
Медведь заревел басом и затих. Кинфер с трудом повернул голову, несколько раз моргнул. Большая туша лежала рядом, иначе эльф бы просто не разглядел ее в тумане. Орка не было.
«Туман сожрал его», – подумал Кинфер, и от этой мысли стало даже больнее, чем от когтей демонессы, впившихся в его шею.
Множество мыслей пронеслось в голове в один вздох. Про статуйку, про Школу, про Ылгу, и про светловолосую девушку, и про похожего на нее
