Слова, слова, слова… Хортим порядком от них устал: требовалось доказать делом.
– Это ты зря, – вдруг отозвался Чуеслав. – Твое имя почетно, твой род велик, и любые правители охотно помогут тебе, если ты приедешь свататься, а не звать на войну.
В его словах чувствовалось разумное зерно – Хортим пообещал себе подумать, а тем временем Чуеслав Вышатич осушил еще одну чарку и поверх нее с любопытством посмотрел на Вигге. Отшельник сидел сбоку, говорил немного и все больше слушал друзей озерного князя.
– Дружинник, – приветливо обратился к нему Чуеслав, – не обессудь. Но я уже долго тебя разглядываю и все никак не могу понять. Чьих ты будешь?
Вигге привычно вытер кровь в уголках губ.
– Я не дружинник, – ответил он мерно. – Я охотник с далекого севера, и князь Хортим Горбович по доброте своей привез меня в Девятиозерный город.
– Охотник? – переспросил Чуеслав. – Вот уж не думал.
– Отчего же? – вклинился Фасольд и шумно поставил на стол чашу. Но воевода выглядел раздобревшим и не желал никого задеть. – Это Вигге из Длинного дома, и он много лет жил уединенно.
– Ты удивлен, озерный князь, – заметил отшельник. – Почему?
– Видишь ли, Вигге. – Чуеслав подался вперед, постукивая ногтем по тарелке. – Я вышел из народа и таких, как я, издалека могу различить. Ты ведь не из простых, верно?
– Да ну? – Тот вскинул бровь.
– Ну, посуди сам. – Чуеслав развел руками и даже повернулся к Хортиму, будто призывая его в свидетели. – Как ты сидишь, Вигге, как ешь, как смотришь. Здесь так держит себя лишь гуратский князь. – Он несильно хлопнул Хортима по плечу. – Не подумай, что я хочу обидеть тебя, Горбович! Ты говоришь со мной как друг, но кровь в твоих жилах – не вода в ручье.
Хортим и не подумал обижаться, но взглянул на Вигге прищуренно. Сам бездумно сравнивал его то с отцом, то с Мстивоем, но ведь это – вздор.
– Вздор, – озвучил его мысли Фасольд. – Уж не пьян ли ты, Чуеслав Вышатич? А то мерещится тебе всякое.
Вигге казался совершенно невозмутимым, а Чуеслав засмеялся:
– Да нет же! Что я, родовитого от бесплеменного не отличу? – И привстал, обращаясь ко всем – к Фасольду, Архе, Инжуке, своим людям… – Ну вы взгляните, взгляните.
Насупившись, Хортим вытер губы рукавом.
– Не от Мстивоя Войлича ли ты убежал на север? – предположил Чуеслав. – Говорят, было у него много братьев, да всех извел и остался волынским князем. А, впрочем, похоже, я и вправду пьян… Не отвечай мне, Вигге, и прости меня.
Он опустился на место, а Вигге прикрыл бесцветные глаза и мягко улыбнулся:
– Прощаю. Пей, князь, и не будем об этом.
Только Хортиму больше пить не хотелось. Он задумчиво тер обожженные пальцы и чувствовал, как по позвоночнику стекал холод.
Хмель и мёд
VIII
Прореха заполнялась рассветным сиянием – белое и нежно-розовое на темном полотне неба. Лесные травы под ногами пахли росой, ветер гулял в деревьях. Он был свеж, этот ветер, и нес с собой утреннюю прохладу: Рацлава, неловко переступая по хрустящим веточкам, куталась в шерстяной плащ Совьон. Воительница шла рядом, придерживая ее за плечо. Кровь, наспех растертая по щекам Рацлавы, засохла, и теперь ее сумела бы смыть только вода; косы разлохматились, будто их трепало множество рук.
– Осторожнее, – гулко сказала Совьон: тропа перегибалась через тяжелые узловатые корни, между которых вился ручей. И у истока – разбухшего от дождей озерца – возвышался Оркки Лис. Окровавленный, усталый, в неподпоясанной рубахе, он стоял по щиколотку в прозрачной воде и локтем утирал пот с лица. Ветви нависали над ним, и на их острых пальцах млело рассветное марево.
– Совьон, – кивнул Оркки. В буреломе за его спиной зашевелились оставшиеся выжившие – мелькнула изжелто-русая голова Лутого. – Рад, что ты жива.
Но в его голосе не слышалось радости – лишь облегчение. Битва отделила их друг от друга: Оркки с Гъялом отправились возвращать приданое драконьей невесты. И им это удалось – в озере качался груженный сундуками плот.
– Но Гуннар погиб.
– Знаю. – Оркки хрустнул шеей. Он видел, как пал последний из воинов Тойву: сражался неистово, несмотря на недавнюю рану, и умер достойно. – Что Шык-бет?
Совьон спускалась к ручью, осторожно проталкивая Рацлаву вперед, – кусочек тонкой нательной рубахи выглядывал из-под черного плаща.
– Мертв.
