– Хорошо. – Пальцы тут же ослабли. Инжука вздохнул – в горле заклокотал кашель: – Как скажешь, княжич.
Хортим наклонился к нему, приблизился нос к носу.
– Поправляйся.
Уходя, он поблагодарил хозяйку, решив, что уж этому слову – «спасибо» – Вигге должен был ее научить. Но Пхубу не ответила. И тогда Хортим позвал за собой Фасольда, не сводящего с женщины настороженных глаз. Тот кивнул Инжуке – и вышел в коридор.
– Странная баба.
– Мы не лучше. – Хортим погладил переносицу, направляясь в глубь дома. – И не забывай: жизнь Инжуки – ее заслуга.
– Я заметил, как ты носишься со своим тукером. – Фасольд провел костяшкой пальца по седому усу. – Мои люди не созданы для ожидания, княжич. Сколько можно? Они хотят добычи и моря.
Будет им море. Что о добыче… Утекающее время жалило Фасольда еще и потому, что ему слишком не нравилась вторая часть сказки о Сармате. Та, где он не чудовище, а мужчина, любящий своих жен в недрах горы.
Они нашли Вигге в одной из маленьких комнаток, чьи стены были занавешены вытканными полотнами айхов – желто-красный, коричнево-синий и редкие черно-зеленые нити с нанизанными костяными бусинами. Хозяин стоял рядом свдающейся в стену каменной жаровней. В руках он сжимал кинжал, а на углях догорали его седые волосы. Отросшие пряди Вигге обрезал до середины шеи.
– А, княжич с воеводой, – сказал он, оборачиваясь. И приветственно склонил голову. – Рад видеть.
Хортим едва не вздрогнул: на какое-то мгновение Вигге напомнил ему не то отца – осанкой и длиной волос, не то Мстивоя Войлича – радушным тоном, отдающим студеным холодом. «Он всего лишь охотник, – напомнил себе юноша. – Отшельник, живущий с женщиной из чужого племени».
– Здравствуй. – Княжич шагнул вперед. – Мой человек…
– Я знаю. – Вигге вытирал кинжал тканью. – Хорошо, если он поправляется. Пусть останется, пока не окрепнет.
Мужчина до сих пор подбирал слова медленно, тщательно раздумывая, но его голос стал увереннее и тверже. Хортим не впервые беседовал с ним, и каждый раз это было непросто. Порой Вигге не понимал, что ему говорили. Порой сам говорил так, что Хортим не узнавал родной язык.
– Спасибо.
Вигге убрал кинжал в плетеный короб и предложил гостям присесть на узкую скамью, но Хортим вежливо отказался, понимая, что поступить так будет лучшим решением. Не хватало Фасольду поругаться и с этим хозяином.
– Мы пойдем на корабль, чтобы сообщить дружине об Инжуке.
– Как угодно, – сказал Вигге бесцветно. – Но у меня к тебе просьба, княжич.
Хортим повел обожженной ладонью, догадываясь, как насторожился Фасольд.
– Конечно. Мы многим тебе обязаны.
– Благо, твой человек выздоравливает. – Вигге остановился напротив вороха тюков, скрестив руки на груди. – И, кажется, позже вы отправитесь в Девятиозерный город.
Хортим не скрывал это от выручившего их Вигге. На губах запекся горький смех: раз ему отказали родовитые и богатые князья, пришло время отправиться к грошовому. Купеческий город лежал на девяти озерах к северу от Княжьих гор, и правил им тот, кого князем назвало портовое вече, – сын кожемяки. Говорили, он был добродушным и заботливым. Хортим знал, что Девятиозерный город, похожий на пухлого веселого торговца, против дракона ему не помощник. Но там его дружина могла пополнить запасы и найти отдых.
– Возьми меня на корабль, княжич. Даже твой кормчий не знает эти воды лучше, чем я. Так слушай: я выведу вас из этих морей, а вы отвезете меня в Девятиозерный город.
Поначалу Хортим потерялся. Потом длинно выдохнул и прочистил горло.
– Зачем…
– Я засиделся на севере, – объяснил Вигге. – Пора бы вспомнить, чем живут Княжьи горы.
– Как… как ты вернешься назад?
– Не беспокойся. Всегда найдутся те – рыбаки, купцы, искатели приключений, – кто поможет мне добраться до подножия самого южного пика айхов. И там я разберусь.
– Но Пхубу…
– Пхубу? – переспросил Вигге, будто услышал это имя впервые. Подумав немного, поскреб подбородок и ответил: – с ней ничего не случится. Я уезжал не раз – она привыкла.
– Послушай, я… – Хортим был сбит с толку. Он думал, Вигге лишь укажет им путь, прежде чем распрощается навсегда, но и отказать ему юноша не видел причины. Да и велика ли такая цена за жизнь его соратника? – Хорошо. Хорошо, будь по-твоему.
Вигге кивнул, и ему вторило шипение обугленных волос в жаровне. Но Хортим чувствовал, что должно было последовать дальше, – не ошибся.
– Подожди, княжич. – Широкая рука Фасольда легла на обух топора, с которым он не расставался. И Хортим согласился с напряжением и недоверием в
