Глава семнадцатая
Что говорит лис?
– Он неплохо справляется, – прошептал мистер Тиминсон в тень водонапорной башни на школьной крыше, глядя, как краснеет небо на востоке. – Но он еще не осознал сути Лунного Отряда.
– Ты направил его должным образом, – отозвался голос во мраке, голос, казавшийся сразу молодым и старым, высоким и низким, мужским и женским, сотней голосов в одном. Слова сопровождались подспудным грызущим звуком, словно тысяча зубов одновременно что-то точила. Восходящее солнце заставило две сотни глаз сверкнуть звездами, прежде чем существо отпрянуло глубже во тьму. – Но не позволяй ему думать, что будешь рядом, когда ему понадобится помощь.
– Но что, если помощь ему таки понадобится? – спросила одна из переплетенных крыс, составлявших Крысиного Короля.
– Ему придется научиться просить о ней, – произнесла другая.
– Мы уже оказали ему всю необходимую помощь, – добавила третья. – Он просто должен ее заметить.
– Почему у слова «пирог» есть множественное число, а у слова «творог» нету? – недоумевала четвертая.
Лис терпеливо пережидал, пока Крысиный Король закончит спорить сам с собой.
Одна из сложностей существования Крысиного Короля заключалась в том, что его мысли представляли собой беседу между отдельными составлявшими его крысами, поэтому любой, оказавшийся рядом с Крысиным Королем, все время слышал, что они думают. Это была одна из причин, почему Крысиный Король предпочитал пребывать в одиночестве. Кто угодно покажется психом, если ему придется произносить всякую пробегающую мысль вслух.
– Но времени мало, и мы должны быть готовы, – сказал наконец Крысиный Король.
– А не слишком ли многого мы ожидаем от енота его возраста? – спросил лис. – Возможно, твое видение затуманено… – Тут лис замялся.
– И чем же, по-твоему, затуманено наше видение? – прошипел Крысиный Король.
– Сентиментальностью, – ответил лис. – Мы знаем о твоем родстве с Эйни.
– У нас нет родства с Эйни, – ответил Крысиный Король, хотя лис различил в его тоне некоторое колебание. – Когда крыса присоединяется к нам, она отрекается от всех прежних связей и от семьи, клянется служить лишь дикому миру. И потому наша любовь к Эйни не отличается от нашей любви к любому другому свободному существу.
Спорить с Крысиным Королем лис не стал, но глаза его обшаривали сумрачную массу переплетенных крыс в поисках той, что приходилась Эйни матерью.
Несмотря на всю свою проницательность, он так и не смог ее вычислить.
– Ты останешься в укрытии, пока все не кончится? – спросил он Крысиного Короля.
– Мы должны, – ответил Крысиный Король. – Совы охотятся на нас. Койот поступил умно, приведя их.
– В опасную игру мы заставляем играть Кита, – посетовал мистер Тиминсон. – Мы рассказали Койоту о Празднике Первой Пороши. Мы знали, что он заявится. Наверное, не стоило привлекать такого опасного зверя.
– Это был единственный способ выяснить, пришло ли время для возвращения Лунного Отряда, – возразил Крысиный Король. – Величие не обнаруживает себя без великого вызова.
– Но что, если он не справится? Что, если мы ошиблись?
– Тогда наше беспокойство ему уже не понадобится, – сказал Крысиный Король. – Потому что его наверняка съедят. Но мы верим.
– И ты сможешь с этим жить? – удивился мистер Тиминсон. – Ты поставил на карту гибель невинного енота и всех обитателей Вывихнутого переулка ради крохотной веры?
– Вы это слышали? – сказала одна крыса.
– Что он назвал Кита невинным? – уточнила другая.
– Нет, – возразила третья. – Что он назвал это крохотной верой.
Крысиный Король снова заговорил единым голосом.
– В вере нет ничего крохотного, – заявил он и умолк.
Лис пополз вперед и залез в водонапорную башню. Там оказалось пусто. Крысиный Король ушел. В воздухе еще висел густой дух города, канализации и дыхания сотни голодных крыс.
Оставшись один в водонапорной башне на крыше, лис обнаружил, что произносит вслух те самые слова, которые в этот миг эхом отдавались в голове у Кита, бодрствовавшего в пустой дядиной квартире у себя в Вывихнутом переулке:
– Я искренне надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.
Глава восемнадцатая
Пальцы опасности
«Что я делаю?» – спросил сам себя Кит.
