Фоллер

кровотечение.

Она дотянулась до места, где ремень безопасности был привязан к истребителю, и попыталась его оторвать.

– На его левой ноге, – сказал Фоллер. – Там есть нож.

Напрягшись, Буря закатила штанину Укуса, нашла охотничий нож и разрезала ремень. Вместе с телом Укуса они оттолкнулись от носа истребителя и отдалились от него.

– Фоллер? – крик Бури, казалось, прозвучал откуда-то издалека. Он открыл глаза и, поняв, что потерял сознание, крепко ухватился за ворот костюма Укуса и подтянул его ближе к себе.

– Мы должны его отпустить, – сказала Буря.

– Расстегни его рюкзак, – произнес Фоллер, прижимая раненую руку к телу.

Буря приоткрыла рюкзак. Обхватив Укуса ногами, Фоллер начал рыться внутри и, нащупав пальцами фотографии, засунутые во внутренний карман, переложил их к себе, к той фотографии, на которой были он и Мелисса.

– Я найду их. – Он запнулся, чувствуя, как брызнувшие из глаз слезы катятся по щекам. – Я обещаю, что найду. И когда я это сделаю, то позабочусь о них. Как о своих собственных.

– Мы оба позаботимся, – сказала Буря.

Они сняли рюкзак Укуса и отпустили его.

XXII

– Доктор Сэндовал? – Под аркой между заводским цехом и главным проходом стояла Паула Танкерсли, начальник его службы безопасности. – К вам посетитель. Мы задержали его на улице.

– Кто это? – спросил Питер.

– Он не сказал. Большой парень лет сорока. Говорит с акцентом.

Питер увидел, что за дверью лаборатории спиной к нему стоит Уго. Засунув руки в карманы, он разговаривал с двумя охранниками. Его панамскую шляпу сменил щегольской бордовый берет Вооруженных сил США. Образ дополняла черно-зеленая военная форма. Когда дверь открылась, Уго повернулся.

– Есть лица, которые я не ожидал увидеть снова, – сказал Питер.

– Это не дружеский визит. Когда на карту поставлено так много жизней, мы не всегда можем выбирать, с кем говорить.

– Не могу с этим поспорить. – В голове Питера кружились мысли, он пытался понять, что могло понадобиться Уго. Конечно, это связано с их обращением о прекращении огня. Они реагировали быстро: интервью транслировалось на канале MSNBC всего два часа назад.

– Прогуляемся?

Питер пожал плечами.

– Свежий воздух мне не помешает. – Он повернулся к Пауле. – Все в порядке.

– Впечатляющая обстановка, – сказал Уго, медленно кивая и заложив руки за спину, пока они гуляли. – У тебя своя маленькая армия.

– А у тебя большая.

Уго рассмеялся.

– Я только часть большой армии. Меня прислало начальство. Они заметили твое появление на телевидении.

– И?

Уго протянул руку и посмотрел в небо.

– Неограниченная энергия навсегда? Брось, Питер. Или мне следует называть тебя Питером Вторым? Это очень громкое заявление.

Они хотели знать, в чем дело. Очень хотели. Это бесспорно.

– Через десять дней мы сможем подкрепить наше заявление действиями, если все вы сможете удержаться от разрушения планеты на это время.

– Никто не собирается ее разрушать.

Питер замедлился и внимательно посмотрел на искривленный профиль Уго. Он хорошо знал этот самодовольный тон.

– Почему это?

Уго наклонил голову и поднял одно плечо к уху.

– У тебя свои секреты, а у меня свои.

Справа от них среди желтых сорняков возвышалась огромная дымовая труба. За ней, на тупиковой полосе железнодорожной колеи, стояли три проржавевших вагона-цистерны.

– Только твой секрет не такой уж и секрет, – сказал Питер. – Сейчас он разрушает Сингапур и Индонезию.

– Разрушает. – Уго снисходительно махнул рукой. – Но никто не умирает. У них нет даже насморка или болей в горле.

– Он стирает им память.

Уго взглянул на Питера.