– Проснись, Питер, – сказал кто-то, похлопывая его по щекам.
Питер застонал и поднял руку, чтобы заслониться от света и ударов, но они не прекращались.
– Питер? Пора вставать.
Это была Кэтлин.
Рядом прозвучал голос Гарри:
– Питер, просыпайся.
Питер открыл один глаз и увидел перед собой лицо наклонившейся Кэтлин.
– Наконец-то.
Перед глазами все плыло. Он открыл их пошире, пытаясь избавиться от действия анестетика. Кэтлин помогла ему сесть на каталку. Питер огляделся, отметив, что он находится слева, на той стороне, где выходит оригинал. Значит, он был оригиналом или, по крайней мере, оригинальным дубликатом, а не дубликатом дубликата. На самом деле это не имело значения, но ему почему-то было важно это знать.
Рядом стоял другой, очумело пошатывающийся Питер. Он протянул руку. Питер пожал ее.
– Это слишком странно, – сказал другой Питер. – Ты хочешь отправиться в лабораторию, пока я пройду еще раз? Вполне справедливо, поскольку копия, очевидно, я.
– Все в порядке, – ответил Питер. – В лабораторию пойдешь ты.
Он хотел быть здесь, когда его друзья пройдут через это. Хотя, опять же, не имело никакого значения, что это был он, а не его дубликат.
– Проснись, Питер, – сказал Питер, похлопывая по лицу своего пятого дубликата, в то время как Кэтлин пыталась разбудить свой четвертый дубликат, который появился, чтобы произвести шестого. Его пятый дубликат открыл глаза, застонал и снова закрыл их.
– Пойдем, Питер, у нас нет времени.
Кэтлин вводила метогекситал другой Кэтлин, пока третья ждала, чтобы помочь поднять ее к диафрагме. Делая укол, Кэтлин посмотрела на Питера и сказала:
– Ты тоже можешь заняться делом. Я собираюсь сделать много своих двойников и дать им различные задания, когда они появятся.
Гарри и Мелиссы уже ушли. Кэтлин была права: ему не нужно было задерживаться. Он должен прекратить носиться с дубликатором, как со своим ребенком, не следить за ним, пока его используют.
– Помнишь, как я спрашивала, можешь ли ты превратить Вашингтон в кратер, если захочешь? – спросила его другая Кэтлин.
– Конечно.
– Может дойти и до этого. Мы должны сначала активировать топливные элементы, но, если покажется, что Эльба и Уго со своим планом опережают нас, мы, возможно, будем вынуждены вывести их из строя.
Питер выглянул через большое окно на лужайку. Два охранника, одним из которых была Паула, стояли на газоне, скрестив руки, и разговаривали.
– Мы провели несколько испытаний. Я вполне уверен, что смогу использовать сингулярность в качестве оружия, если это необходимо.
Она уже поднимала ослабевшие ноги Кэтлин, пока говорившая Кэтлин брала ее за руки.
– Проблема в контролируемости, – сказал Питер. – У вируса затмения есть что-то вроде 24-часового инкубационного периода. Они могут его выпустить, и в течение дня мы об этом не узнаем. – Он провел рукой по волосам. – Насколько нам известно, они уже его выпустили.
Стоявшая на улице Паула опустилась на одно колено. Ее напарник схватил ее за руку и, что-то сказав, потянулся за винтовкой. В этот же момент ему снесло пол-лица.
–
Сбежали все охранники. Сквозь стекло доносились приглушенные звуки перестрелки.
– Бегите вниз!
Через стеклянную дверь Питер заметил Мелиссу (во всяком случае, одну из Мелисс). Она стояла в офисе лаборатории и разговаривала по телефону. Он распахнул дверь.
– На нас напали солдаты. Беги вниз.
Мелисса бросила телефон и побежала.
Они промчались по длинному коридору, спустились по тускло освещенной лестнице и проскочили через раздевалку. Питер не сомневался, что это были войска Эльбы, посланные, чтобы захватить его сингулярность. Возможно, им приказано взять Питера живым. По всей вероятности, это были элитные войска – спецназ Министерства обороны. У его охранников не было против них никаких шансов.
Когда они завернули за угол, мимо пронеслось трое охранников, бежавших в другом направлении.
– Подождите, – окликнул их Питер.
Они остановились. Один из них, маленький и коренастый, сказал:
