Фоллер

одиночку, да и Гарри уже сделал для него больше, чем любой другой друг когда-либо делал.

Глубоко вздохнув, Питер запустил таймер люка. Он откроется через три минуты. Он вытащил из пластиковой трубки шприц, положил на ладонь и вспомнил Изабеллу. Ее бледное, дергающееся тело, ужас в ее глазах.

«Мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня, Питер. Посмотри мне в глаза. Я очень боюсь».

Из-за невероятной дрожи он промахивался и колол себя дважды, и лишь на третий раз ему удалось резко ввести иглу и надавить на поршень шприца.

Его окутала чернота…

* * *

Питер спал, но сны казались слишком старыми и поблекшими, как будто были откуда-то из детства. Он не мог вспомнить, откуда они, но от самой этой мысли по коже бежали мурашки.

Питер открыл глаза. Далеко вверху виднелись ржавые стальные рамы. Он повернул голову: его двойник сидел на такой же каталке напротив него, думая о чем-то. Тут Питер вдруг вспомнил, что в его плане он, настоящий Питер, сейчас умрет. В этот миг ему захотелось бежать отсюда.

Он громко рассмеялся.

Другой Питер поднял глаза.

– Что такое?

Питер стоял и дрожал.

– На минуту я задумался о том, чтобы убежать от тебя и от моего собственного тщательно продуманного плана.

Другой Питер улыбнулся.

– Знаешь, что еще забавнее?

– Что?

Другой Питер ждал, давая первому время, чтобы тот догадался сам, но потом наконец сказал, вяло улыбаясь:

– Еще забавнее то, что ты даже не знаешь, какой ты Питер.

Потом обвел взглядом лабораторию и понял, что что-то пошло не так. Он сидел под другим проводящим каналом. И он чувствовал себя прекрасно – никакой головной боли и дрожи.

Другой Питер, настоящий Питер, неспешно прошел по бетонному полу и забрался в химический бак. Он был ему по шею. Питер вспомнил, как неделю назад забирался в этот бак, вспомнил холодное, ужасное, безнадежное чувство, которое испытывал, стоя там. Только он теперь был не Питер. Питер существовал всего три минуты.

С Днем рождения.

Пистолет лежал на краю стола, где другой Питер его оставил. В тысячный раз – и первый – он задавался вопросом, был ли пистолет наилучшим способом. Но он прошел через это и знал, что, как бы жестко и кроваво ни было, пуля в мозг была наиболее безболезненным методом, учитывая ситуацию.

Питер заторопился, понимая, что каждый момент жизни настоящего Питера теперь был адом. Время, проведенное в химическом баке в ожидании смерти, было не тем временем, которого стоило желать.

Настоящий Питер сгорбился, его лицо дергалось от ужаса, а рот исказился в жесткой гримасе. Он сидел в цилиндрическом баке на корточках: голова больше не выглядывала над краем, что сводило к минимуму вероятность того, что кровь забрызжет пол. Внутренняя часть бака была покрыта пружинящими плитками, чтобы предотвратить рикошет. Питер продумал все детали.

Кроме той, что он не убийца.

– Я не смогу это сделать. – Пистолет в руке весил как будто килограммов двадцать.

Другой Питер поднял глаза.

– Бог ты мой, просто покончи с этим.

– Я не могу. Нам нужно придумать другой путь. – В голове роились варианты. – Мы однояйцевые близнецы, разделенные при рождении…

– Не заставляй меня делать это самому, – почти закричал Питер в баке. – Это будет намного хуже. Я отдаю тебе свою жизнь. Просто сделай это для меня. Пожалуйста.

Дрожащей рукой Питер направил пистолет в голову настоящего Питера и опустил чуть ниже, в область позвоночника, как они и планировали.

– Черт возьми, Питер, черт возьми! Я не могу вот так хладнокровно в тебя выстрелить.

– Я все равно, мать твою, умираю. Просто…

Он дернул курок. Голову другого Питера разорвало, и тот рухнул в бак.

Питер зажмурился и отвернулся.

– О боже. Боже, – хрипел и причитал он, не в силах остановиться.

Ему нужно было взять себя в руки, чтобы закончить начатое. Потом он сможет упасть на койку в конце офиса и дать волю чувствам. Он сможет плакать