кассету, они следили за приключениями американских суперменов.

У меня же были другие интересы. Импортная видеоприставка сделала меня самой популярной девочкой в классе — Кате было нечем крыть. За право прийти ко мне в гости и поучаствовать в приключениях «Черного Плаща» или поиграть в «Братьев Марио» разгорались кулачные бои. Я увлеченно бродила по виртуальной реальности, а попугай нервно кусал меня за ухо и щекотал клювом шею. Ему хотелось вволю полетать, пошуршать, почирикать. Но отчим строго-настрого запретил выпускать его из комнаты. «Слишком много гадит», — сказал он, захлопнув дверь. Начиналась новая весна, новое время…

Скоро сбудется то, о чем я так мечтала в своем детстве. Наступит пора изобилия, даже избытка. Жизнь будет похожа на рынок, где можно купить абсолютно все. Холодильник начнет ломиться от продуктов, в нашем спальном районе вырастут сразу четыре гигантских торговых центра.

И однажды, в канун Восьмого марта, я смогу наконец загладить свою вину. Увидев в большом парфюмерном магазине флакон тех самых французских духов, я подарю его маме. Возможно, это будет лишь моя фантазия, но на мгновение ее серые глаза превратятся в зеленые — как у кошки. Однако это продлится совсем недолго. Поблагодарив меня, она поставит флакон на туалетный столик — туда, где пылятся десятки других пузырьков, сделанных в Париже, Риме, Лондоне… Это будет совсем другая жизнь, другая эпоха. Найдется ли в ней место настоящим сокровищам?

Сергей Канаев

Москва

В 90-е — дошкольник, школьник, студент; после 90-х — журналист.

Гостиница «Северная»

В начале девяностых годов мы с мамой жили в гостинице «Северная» (ныне не существующей) рядом со старейшим универмагом столицы «Марьинский». Окна фасада и логотип гостиницы — рогатый олень — ежедневно смотрели грустными, тоскливыми глазами на Сущевский Вал. Размещение в этой гостинице было недорогим: остановиться здесь мог проезжий с абсолютно любым достатком, а проживать на постоянной основе мог позволить себе любой человек, имеющий хоть какую-то мало-мальскую работу; и вполне приличным: ее до безобразия длинные коридоры были устланы отутюженными красными коврами с зелеными полосами по краям, лифт почти никогда не застревал, а на втором этаже по вечерам работал «Видеосалон», который каждый день неизменно показывал западные боевики. Несмотря на повторы сеансов, в комнате с видеодвойкой всегда был аншлаг.

Видеосалон был меккой всех мужчин, которые жили в то время в гостинице. В первую очередь, конечно, потому, что фильмы там крутили сугубо мужские: «Двойной удар», «Кровавый спорт», «Кик-боксер», «Коммандос», «Американский ниндзя». Магию видеосалона сложно передать: когда выключался свет, в переполненной комнате становилось тихо, как в библиотеке, и разговаривать можно было только героям фильмов. Яркий квадратный экран показывал нам западную жизнь, которая казалась какой-то нереальной и красивой. В маленькой гостинице посреди серой криминальной столицы, с видеокассетной пленки оживали герои, которым мы, еще пока не знавшие войн мальчишки, подражали на следующий день. Арнольд Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне, Жан-Клод Ван Дамм, Брюс Ли… мы хотели быть ими, этими героями — спасителями обиженных, борцами за справедливость.

Но, как и все хорошее, фильмы заканчивались, и мы, огорченные, но вдохновленные, брели по своим комнатам. Те, кто побогаче, жили в небольших комнатках по двое-трое, семьями. Мы жили в комнате, где было много женщин. Спали с мамой на одной кровати: так было дешевле.

А еще по выходным в редкие дни, по вечерам, на первом этаже гостиницы открывал для посетителей свои двери банкетный зал. Людей было очень много: русские, армяне, грузины, молдаване, украинцы, чеченцы — все отдыхали в одной общей компании, а столы ломились от всяческих лакомств, которые я видел только там: заморские ананасы, печеные поросята, жареная утятина, блюда из рыбы, икра. Но главное — это, конечно, люди. Они не были похожи на тех, которых я повседневно видел в нашей гостинице. Эти улыбались, веселились и полноценно радовались жизни. Танцплощалка набивалась разными представителями общества, когда живой оркестр начинал свой концерт.

Но больше всего почему-то пользовался популярностью танец «Лезгинка». Однажды я увидел, как мальчик моего возраста под исступленные удары барабанщика по ударной установке яростно изображал маленького орленка, а люди, огромная толпа, окружили его, аплодировали и кидали ему под ноги деньги. Я решил, что это отличный способ заработать. И когда вновь музыканты заиграли народный кавказский танец, я пустился в пляс, повторяя движения своего сверстника. Но на меня никто даже не взглянул. Уже тогда я понимал, что это солидарность. А точнее, ее возможное отсутствие.

А днем, после школы, мне и многим другим детям, чьи родители в поисках счастья или приключений, а может, и в попытке бегства приехали в столицу России, детям, которым игрушки заменяли палки от деревьев, нам иногда совсем нечего было делать. Диафильмы можно было смотреть лишь в темное время суток, каруселей вокруг не было, а разрешение на прогулку можно было получить от родителей только по их возвращении с работы. Нам ничего не

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату