он взял его с собой в туалет, да еще и пальнул там. Вы видели эти туалеты в хрущевках? По размеру немногим больше спичечного коробка.
У меня в магазине находилось всего два патрона. А в стволе ни одного. То есть Жорику на толчке больше заняться было нечем, как затвор передергивать. Стрелять я не собиралась, это сто процентов, но патроны требовались для порядка. Жорик один использовал, а второй выкинул, когда снова дернул затвор, желая избавиться от гильзы. Чего от нее избавляться? Она автоматически вылетает. Откуда я это знаю, если ни разу не стреляла? Объяснял, наверное, кто-то.
В общем, осталась я без патронов, зато с чистым пистолетом. Я-то, как адекватный человек, полагала, что Жорик, имеющий понятие о том, как нужно чистить пистолеты, просто сделает это дома. Ведь дядьки из классических произведений именно так и делали. А он отнес его на завод и почистил там. На тот самый завод, где «калашниковы» собирают. Нормально, да? Через проходную туда-сюда. Я считала, там все строго. В этой стране будет вообще когда-нибудь порядок?
А еще я думала, что сложно купить патроны. Просила помощи у друга, работающего в органах.
Потом пистолет продолжал лежать в сумке и молчать в промасленную тряпочку. Позднее я уволилась и сплавила его куда-то. А однажды в моей жизни прекратился и Ижевск. Я уехала в столицу.
Только иногда мы с приятелем садимся пить шампанское да вспоминаем Жорика и газовую атаку, устроенную им в туалете-коробке.
Елена Васильева-Ефремова
В 90-е — школьница.
Сокровище
Неуютный московский март. Черствый снег, едкий ветер, ломка в природе. Время перемен в моей стране. Старый холодильник издает голодные рыки: в его большом брюхе лишь несколько кусков дефицитного масла да ценные продукты из набора гуманитарной помощи — сухое молоко, тушенка, овощные консервы.
Зато мой шкаф полон вещей. Синтетический белый пиджак, синяя футболка с забавной аппликацией, изумрудная юбка с коричневым пятном, которое не отстирывается… Американский секонд-хенд оккупировал полки, но не в этом суть.
Я — в сердцевине детства, мне десять лет. Мне все нипочем, мне лишь очень хочется быть красивой. К счастью, в нашем классе я главная модница — ведь у меня есть мама, которая умеет творить чудеса. Вооружившись выкройками из журнала Burda, она делает из старой одежды, которая завалялась на антресолях, новую, оригинальную. Солнечно-желтую куртку и шляпку с бархатным бантом — из бабушкиного пальто; смешной, задорный сарафан — из чьего-то скучного платья; стильный жакет — из ветхого кардигана.
Разложив хрустящую кальку на ковре, она перекраивает вещи, а может быть — жизнь. Наш попугай, шалун и затейник, не может оставить это без внимания. Взмах его крыльев — и бумага, громко шурша, разлетается. Попугай победно чирикает, я смеюсь, мама сердится. Так мы и живем все втроем в тесной хрущевке на окраине Москвы.
Мама очень похожа на Раису Максимовну Горбачеву. Она пользуется этим сходством и копирует стиль первой леди: порой ей удается создать настоящие шедевры, практически от-кутюр. Знакомые восхищаются маминой элегантностью, и только я знаю о том, что ее гардероб почти полностью состоит из перелицованных вещей. Но это совсем незаметно. Юбка или брюки, блузка, пиджак, а затем — серьги, а может быть, цепочка, и впору отправляться не на работу — на прием к английскому послу.
Но есть еще одно, главное украшение, которое мама использует лишь в особых случаях, — настоящие французские духи. Я восхищенно замираю, когда она бережно, едва касаясь кожи, наносит крошечные капли на запястья, дотрагивается до мочек ушей. В ней появляется шарм, изящность; светло- серые глаза становятся зелеными — как у кошки… Нежный аромат горьковато-пряных цветов разносится по квартире, преображая все вокруг, делая немного другой не только маму, но и меня.
Откуда взялись эти духи? Был ли это подарок моего отца, который ушел из семьи два года назад? Или какого-то другого мужчины? Мама молчит. Но мне кажется, я знаю ответ. Это не просто духи, это символ иной жизни: красивой и легкой. Это поэтичный запах Парижа, бунтарский дух Рима, благородный холодок Лондона. Это декольтированные вечерние платья, спортивные кабриолеты, благородные вина. Это то, о чем мама читает в книжках, которых так много в нашей квартире.