симпатичный, то казался нам чудом техники, и я сразу про себя любовно окрестил его «итальяночкой». А когда я сел в водительское кресло, подержался за руль, увидел приборную панель… Не знаю, как остальные, но я влюбился в нее.
Мишаня уже вел торг у капота с группой из пяти арийцев, почему-то черноволосых, кареглазых и больше всего напоминавших солдат Османской империи.
Мишаня азартно сторговал оппонентов с полутора тысяч до пятисот дойчемарок и, обменяв дензнаки на ключи, уже чувствовал себя Суворовым.
«Итальяночка» легко заурчала. Мишаня вырулил из гаража… и заглох. Дальнейшие попытки ее завести успеха не возымели.
Немая сцена: что за хрень?
Хотя интерес черноволосых немцев явно угас к руссо туристо, один из них, открыв капот и осмотрев пустым взглядом имевшееся там хозяйство, изрек:
— No problem.
Потом трое потомков турецких янычаров на языке, неведомом Гете и Шиллеру, темпераментно жестикулируя, выясняли в течение пяти минут отношения.
После этого на сцене появились два новых персонажа. Старик со сморщенным, как печеное яблоко, лицом в несусветной шляпе, надетой поверх банданы. Он подогнал старый, как он сам, «Фольксваген» с разноцветными крыльями. Вместе с этим Джафаром приехал совсем юный Аладдин.
С одной стороны, хотелось вернуть наши деньги и по-быстрому уехать подальше от этого места. С другой стороны, мне очень нравилась мысль прокатиться через пол-Европы на этой маленькой свеженькой «итальянке». Мишаня, видимо, прикидывал навар. Пока мы пребывали в состоянии «и хочется и колется», Джафар с Аладдином подвязали «Фиат» на веревке к «Фольксвагену», а продавцы, постоянно твердя «No problem», на гремучей смеси всевозможных языков и жестов пояснили, что сейчас отбуксируют «Фиат» в мастерскую. Это недалеко.
Аладдин сел в буксируемый «Фиат», а я едва успел впрыгнуть к Джафару в «Фольксваген», и он поехал. Я быстро пожалел, что вызвался на роль конвоира — такую помойку, как была в этом авто, видела далеко не каждая крыса. А запах! Я пытался скрасить поездку разговором с Джафаром на ломаном языке Шекспира, но на каждую мою фразу он только ощеривал в улыбке беззубый рот. Мои друзья поехали следом. Попетляв по невзрачным улочкам, мы приехали в гараж, не сильно отличавшийся от того, из которого уехали.
Там нас встретил очередной не очень истинный ариец, который открыл капот «Фиата», и, пощелкав языком, сказал: «Zhen Minuten».
Через час, как Дениске в одном из рассказов, нам окончательно стало ясно, что ждать больше нечего. Аладдин испарился в первые пять минут. Старика, порывавшегося уехать, мы плотно блокировали, как единственного заложника. Но какой нам был в нем прок?!
Так мы позволили турецкой армии взять небольшой реванш за многочисленные поражения при Екатерине Великой.
Взгляд с разной высоты
Вика Самойленко
В 90-е — школьница, после 90-х — филолог.
Из детства
Мои 90-е — это мое детство. Все мои детские годы прошли под окнами дома в компании пятерых мальчишек и одной девчонки. Мы были все разного возраста, но это не мешало нам летом целыми днями торчать на улице, а в учебный период бежать туда после школы сломя голову, выкрикивая родителям «да» на их: «А ты уроки сделал (а)?».
В нашем дворе на детской площадке не было ни горки, ни качелей, ни уж тем более того мягкого покрытия, что есть на современных дворовых зонах отдыха для детей. Был лишь одинокий турник. Зато высокий, почти 3 метра. Откуда и зачем он там — никто из нас понятия не имел. Но применение ему мы нашли сразу. Эти две трубы с перекладиной стали для нас основой под качели. Из чего мы только их не сооружали! Шел 1996 год, и первой нашей попыткой
