Я ошарашенно обернулась, желая посмотреть в эту мерзкую рожу, которая мне всю малину собиралась испортить, но его уже не было.
Поскольку Январа Крисная, наш любимый преподаватель по практическому ядоделанию, еще не вернулась, теорию ядоделания перенесли на одну пару раньше, и сейчас я неслась по коридору в любимую аудиторию Дитмара Гранова.
Опоздала, но нелегкая меня минула: Дитмар еще не проверял присутствующих. Более того, о чем-то сосредоточенно думал, не обращая внимания на притихших адептов. В любой момент спокойствие могло нарушиться целым потоком сведений, пропустить хоть одно из которых было преступной халатностью, но полного конспекта не имел никто. Только мы на четверых смогли составить единый образцовый текст.
– Он что-то говорил? – поинтересовалась я, бухаясь на свободное место рядом с болотниками. – А чего в прошлый раз отменяли?
– Нет, не говорил. Ездил на конференцию, – кратко ответил на оба вопроса Трейс.
– А они разве не вместе с Январой?
– Видимо, нет, – пожал плечами болотник.
А я задумалась: странно это все.
– Записываем. Для приготовления…
И понеслось. Как я и говорила, Дитмар диктовал быстро и только один раз, а потому все посторонние разговоры и даже мысли стихли, исчезнув в один миг, чтобы смениться скрипом. Да уж, Средневековье – это ужасно. Хорошо хоть, у иномирцев ручку стрельнула в обмен на шпаргалку. Все же перо, даже металлическое, – не мое писало.
– …все на сегодня.
Этих слов ждал каждый. Руки отваливались, ладошки вспотели, на пальцах темнели мозоли, но никто даже пикнуть не решился – предмет не располагал к откровенности и искренности.
– Магистресса Январа вернется через четыре дня. Вместо практического ядоделания у вас будет теория. Нельзя, чтобы навык оставался без закрепления, поэтому мы немного передвинем нашу контрольную – вы же о ней, верно, помните? – и напишем ее завтра. Все свободны.
К нашему счастью, большая часть платежеспособной клиентуры помнила и шпоры заказала заранее, так что… Все достаточно спокойно восприняли новость, и Дитмару не икалось. А если икалось, то недолго. Поговаривали, что проклятийник из него отменный. Как, впрочем, и ядодел.
– Ну что? В огород, грядки окучивать? – добавила оптимизма в наше продвижение к выходу Кира.
Волком на нее посмотрела не одна я. Видимо, ботаников-любителей, как и профессионалов, среди нас не водилось. Или же они умерли от счастья.
Грядки вызывали двойственные чувства. С одной стороны, вспоминался дом, где на так называемых «уроках трудового воспитания» мы порой батрачили на благо родной школы, пропалывая морковь или собирая ягоды для компота. Второе было веселее и собирало куда больше народу. Вот только возвращались мы с таких работ страшненькими и довольными, особенно если ягоды были черными и маркими. Тут уж без натуральной помады на губах никто не уходил. А сколько ягодок отправлялось в рот, чтобы язык покрасить в модный цвет? Да уж, никто не следил, а то такой бы счет выставили…
С другой стороны, огород я никогда не любила. Еще когда маленькой была, родители перестали заниматься этой гадостью, на которую нервов тратишь больше, чем в итоге результатов имеешь. Но даже с тех далеких времен осталась стойкая неприязнь к прополке. Единственное, на что меня могли уговорить, – пощипать укропа и петрушки. Но и это не входило в число любимых дел.
В общем, когда оказалось, что придется копаться в земле еще и здесь, я взгрустнула и отправилась запивать горе томатным соком, который также ненавидела.
Готовилась к предстоящему ужасу, выдержку тренировала. Пригодилось!
На первом занятии, сугубо теоретическом, я немножко прикорнула на задней парте после тщетной попытки запомнить, сколько и каким образом расположенных жилок у какой-то редкой травки, помогающей от запора. Это знание было мне настолько необходимо, что в сон меня склонило на третьей минуте. На седьмой я очнулась от нежного удара локтем в бок. Прямо напротив толкал полную дидактизма речь препод. Я поняла, что зачет получу с боем. Осталось только выяснить, кто будет бороться.
Выясняли до сих пор с переменным успехом. Я героически сражалась с травками и собственной нелюбовью к ним, а преподаватель пытался не выказывать на людях свое негодование по поводу моего чересчур агрессивного метода работы с растениями. Получалось слабо. И у меня, и у него. Вот и сейчас шепотки за спиной начинали делать ставки, кто победит в грядущей битве. Я или сорняки. На сорняки ставили больше.
– Дань, я на тебя поставила, – подбодрила меня Кира.
– А я против, – громко, чтобы все слышали, сказала Тринита.
Демонессы из ее свиты хихикнули. Я смолчала, но запомнила. Шпоры по обычному тарифу, да? А обычный – это сколько? Для демонесс он только что увеличился. Раз так в пять-шесть.
Судя по негодованию, промелькнувшему на лицах братьев, еще и за доставку драть будут немилосердно. И только одна Вита довольно потирала руки. Казначей, что с нее возьмешь. Уже в роль входит! Или она из нее никогда и не вылазила?
Спустя семь минут мы стояли у огорода. Чтобы не пугать поступающих, место массового батрачества адептов скрыли от простых любопытствующих тремя слоями морока, и вход в его пределы разрешался только после сверки ауры. Иной раз я так мечтала, чтобы мою случайно убрали из базы данных чар
