Александров пожал плечами. На металл – это вряд ли. Куда проще добыть руду и выплавить из нее сталь, титан или что еще, чем разбирать на лом звездолеты. Хотя бы потому, что в первом случае получаешь то, что желаешь, сразу же, хоть сверхчистый металл, хоть сплав с заданными свойствами, а во втором сначала мучаешься, сортируя обломки, а потом гадаешь, какие примеси там могли оказаться. Потому и появились корабельные кладбища, с завидной быстротой пополняющиеся. Но, с другой стороны, попытка – не пытка. Глядишь, и впрямь гении-ремонтники на орбитальных заводах сумеют привести в порядок эту жестянку. Ну, или хотя бы пустят ее на запчасти.
Впрочем, это если чертовы восточники и впрямь не подорвут свои гробы. Если там успели сменить командиров, поставив на мостики японцев… О последствиях не хотелось и думать, у островных (японцы расселились на нескольких планетах, предпочитая солидные материки, но стереотип остался) макак вполне хватит дури поступить согласно кодексу Бусидо. Оставалось надеяться на лучшее и разглядывать беспомощно плывущие в пространстве авианосцы – тот, который расковырял в начале боя Вассерман, и второй, ухитрившийся столкнуться с корветом.
Громады линкоров медленно надвигались на них, похожие на кашалотов, решивших пообедать парой растерзанных в схватке кальмаров. На экранах, принимающих сейчас информацию с камер видеонаблюдения, хорошо было видно, как на искореженном звездолете вращаются уцелевшие башни противоракетной обороны, выглядящие, по сравнению с главным калибром линкоров, откровенно жалко. Второй авианосец закутался в силовое поле и старательно не подавал признаков жизни. Похоже, они там молятся, цинично подумал адмирал, с усталой снисходительностью наблюдая за обреченными кораблями.
– Связь, – коротко приказал он, когда изображение стабилизировалось. Последнее означало, что скорости кораблей уравнялись и сейчас они дрейфуют неподвижно относительно друг друга. Не то чтобы это было хоть сколь-нибудь важно, просто спешить некуда, а общаться, зная, что никаких маневров уже не будет в принципе, заметно комфортнее.
– Слушаюсь, – дежурный оператор защелкал старомодными клавишами на пульте. Один из вольготно раскинутых по рубке виртуальных экранов пошел на миг рябью, после чего на нем появилась картинка из рубки авианосца. Судя по строчке пояснений в углу, того, покалеченного. Второй по-прежнему ни на что не реагировал, только защитное поле стало чуть более ярким, потихоньку и незаметно, как, наверное, думали восточники, пользующиеся менее чувствительными сенсорами, наливаясь энергией.
А вот человек, который оказался по другую сторону экрана, Александрову не понравился совершенно. Высокий для узкоглазых рост, седые волосы, широкие, мощные плечи, словно вырубленное из цельного куска гранита лицо, не сильно отличающееся чертами от европейского, ну и, разумеется, взгляд. Усталый, но спокойный и уверенный. Японец! Черт, похоже, по ту сторону фронта успели сменить не только адмиралов и сделали это крайне оперативно.
– С кем имею честь? – холодно поинтересовался командир авианосца.
– Контр-адмирал Александров.
– Капитан первого ранга Морисита. Чем могу быть полезен, адмирал?
– Я предлагаю вам сдаться, – без вступления сказал Александров. – Вам будет сохранена жизнь, условия содержания гарантирую, может, не на уровне семизвездочного отеля, но вполне человеческие.
– Согласитесь, это невозможно, – Морисита вежливо улыбнулся. – Жизнь – это хорошо, но честь дороже.
Ну вот, как раз то, чего Александров и опасался. Китаец бы принялся торговаться, а эти… В офицеры у них попадают почти исключительно потомки самураев, и чаще всего их молодняк делает из своего кодекса Бусидо своеобразный фетиш. Кое у кого с возрастом это проходит, но далеко не у всех. С такими твердолобыми героями опасно иметь дело, но именно они, в конечном итоге, и составляют основу японского командования среднего звена, от капитанов третьего ранга до контр-адмиралов. Выше их, как правило, стараются не пускать, ибо там надо иметь еще и незашоренные глаза, однако в бою такие космические волки надежны, будто скалы.
Адмирал вздохнул. Рядом с такими хорошо идти в атаку. Давно, когда отношения между сверхдержавами еще выглядели безоблачными, как-то пришлось совместно гонять пиратов. Отличные специалисты, храбрые, дисциплинированные, надежные… А когда враги, еще и смертельно опасные. Черт!
– Я не буду и дальше занимать ваше драгоценное время, – японец вежливо улыбнулся, и адмирал вдруг отстраненно подумал, хватило бы ему самому мужества на такое поведение в последние секунды жизни. – Прощайте.
Если бы не автоматика, успевшая затемнить оптику, они ослепли бы, а так осветивший рубку пронзительно-белый свет остался в пределах болевого порога. Если бы не защитные поля, то потоки излучения вполне могли покалечить, а то и убить экипажи линкоров. А так… Что же, в любом случае, это была хорошая попытка.
– Проклятье, – простонал кто-то. Судя по голосу, из молодых. – Что это было?
Ему тут же объяснили, что узкоглазый взорвал реактор своего корабля, чтобы не сдаваться в плен. Еще выдали салаге несколько рекомендаций по тому, как следует себя вести в рубке. Тот огрызался, и адмирал лишь усмехнулся мысленно – перед рейдом на Шелленберг им подкинули кучу молодняка. Только из училищ, ускоренный выпуск… В бою они по малолетству не трусили, держась иногда как бы не лучше ветеранов, но адаптация свежеиспеченных лейтенантов еще не завершилась.
