что женщин, но и вообще никого из медиков, если не считать за таковых шоферов и пару командовавших ими пожилых старшин – это была чисто транспортная колонна. Да и какая разница – фамилию-то она откуда знает?
– Я вас знаю? – спросил я все тем же придушенным голосом.
– А сам-то как думаешь? – сказала вместо ответа неизвестная.
А чего тут думать? Как говорит народная пословица, дергать надо. Только некуда, да и смысла нет. Хоть беги, хоть зови на помощь, хоть стреляй – чувствовалось, что толку не будет…
Я сделал пару шагов в ее сторону и, подойдя почти вплотную и приглядевшись (глаза как раз вполне привыкли к темноте), понял, что кого-то она мне здорово напоминает. Пару минут я лихорадочного соображал и… Твою ж мать… На лицо это была, несомненно, она. Та самая, кого я условно именовал Блондинкой. Личность женского пола, непонятно зачем возникавшая в пределах моей видимости уже очень давно. Называется – дождался. Пришла беда – отворяй ворота…
– Так, – сказал я. – Очень приятно. Наконец-то вы заговорили. Может, еще чего умного скажете или, может, прямо сейчас заберете на хрен отсюда? А то я уже несколько утомился в этом затяжном турпоходе по маршруту Москва – Берлин со всеми промежуточными остановками…
– Что узнал – хорошо, – сказала не так уж и незнакомая мне незнакомка. – А вот насчет остального все не так просто. Ну, а раз ты, а теперь еще и я здесь, ты уже должен был понять, что все это неспроста…
Интересное кино, я с ней разговаривал на «вы», а наглая бабенка с самого начала мне тыкала. Своеобразно. Хотя бывают такие бабы, которые с места в карьер, в любой ситуации сразу начинают разговаривать на повышенных тонах, с командирским металлом в голосе. На паре таких вот конченых стерв женаты по залету мои друзья-приятели из будущих времен. И из опыта общения с ними я уяснил, что женщины подобного типа не меняют манеры общения, даже если их, к примеру, пустить по матери в пеший поход с эротическим уклоном или дать по морде (последнее утверждение спорно, поскольку лично не проверялось – по-моему, бить женщин – это все-таки последнее дело). Особенно много таких, например, среди училок и мелких начальниц с профессионально и непоправимо деформировавшейся личностью. Неужто и эта из таких? Тогда я точно с ней наплачусь, если она, конечно, меня первая не замочит…
– За три с лишним года в этой дробилке и не такое поймешь. Честно говоря, уже заколебался понимать. Время идет, а я тут черт-те чем занимаюсь. Знать бы, во имя чего…
– Считай, что узнал…
– Да ну? – искренне удивился я. – И что же я такого узнал, интересно знать, кроме вашей, такой родной физиономии? А с самого начала, в том гребаном 1941-м, нельзя было все объяснить?!
– Слушай, я все понимаю, но времени у нас действительно мало. Давай все объяснения потом, а? Мы с тобой чуть позже подробно и обо всем поговорим. Обещаю. А сейчас слушай и запоминай.
– Я весь внимание.
– О том, что на этом участке ожидается сильная контратака с немецкой стороны, ты, я так понимаю, в курсе?
– Да. Ровно настолько, насколько мне по чину положено.
– Тогда слушай и запоминай. Атака начнется завтра, то есть практически уже сегодня, в 17.00 по берлинскому времени. Главная ударная сила – несколько «Королевских Тигров» и «Пантер», два прототипа «Мауса» плюс разные прочие танки и самоходки поменьше. Общее направление – на северо- восток, в сторону Вурстдорфа. Немедленно доложи об этом своему начальству, и пусть ищут способы противодействия.
– И только-то? Может, что-нибудь еще?
– Разумеется. Надо, чтобы ты был непосредственно там, на месте, или во время отражения атаки, или тогда, когда ваши танки пойдут в контратаку…
Ага, значит, наши для нее «ваши». Как интересно…
– А они пойдут? – уточнил я.
– Вероятность такого развития событий – свыше восьмидесяти процентов…
Тоже интересный нюанс – они это на каком-нибудь суперкомпе посчитали или исключительно на глазок, в столбик на клочке бумажки?
– Допустим, – согласился я. – И что мне там конкретно делать? Что украсть, кого спасать или, наоборот, убивать?
– Да убивай хоть всех подряд. Топором руби или огнеметом жги. Но не забывай, что нас интересует только вот этот тип.
– Кого это «нас»? – опять уточнил я.
– Неважно кого, про это потом, – отмахнулась от моего вопроса дамочка и сказала: – Смотри сюда.
Произошедшее дальше как-то плохо укладывалось у меня в голове. С одной стороны, Блондинка вроде бы достала из внутреннего кармана шинели всего-навсего обычную черно-белую фотографию. Но при этом у меня было ощущение, что нужное изображение транслировалось мне как будто прямо в мозги. Причем цветное и вроде бы даже объемное и в движении. А увидел я некоего неприятного вида мужичонку маленького роста и неопределенного возраста, которому можно было запросто дать и сорок, и шестьдесят лет. У мужичонки были бегающие глаза мелкой гниды, ухоженная шевелюра с
