размере стоимости двух бутылок водки (внести которую можно было как деньгами, так и «натурой» в виде той самой водки)…
При этом в стандартной «БМД-1/2» где-то 7,6 тонны веса при дизельном движке в 240 лс, а в «Т-40» при его 5,5 тонны стоит слабый автомобильный двигатель «ГАЗ-11М» мощностью всего-то 85 лс, ну а «Т-60» при собственном весе в 5,8 тонны мог иметь движок чуть помощнее, например, «Форд V-8», в 65–90 л/с, но тоже автомобильный и карбюраторный. И что самое пугающее – и в «Т-40», и в «Т-60» этот самый автомобильный двигатель стоял прямо в боевом отделении, без каких-либо противопожарных перегородок и стенок. Нет, не скажу, что я подобного совсем не ожидал. В своем времени в Кубинском музее я внутрь танков этих типов заглядывал, хотя при этом было ощущение, что в музее стояли все-таки несколько некомплектные машины. Но, увидев «Т-40» воочию, я понял, что был излишне оптимистичен и в этих танках башенный стрелок действительно сидел чуть ли не верхом на двигателе, а мехвод – спиной вплотную к тому же двигателю. Хотя никто вроде бы и не говорил, что будет легко. Спасибо конструкторам, ладно хоть бензобак в корме у «Т-40» и «Т-60» отделили от боевого отделения тонкой броневой перегородкой – для меня это, конечно, было слабое утешение, но все-таки….
Конечно, броня и в «Т-40» и в «БМД» по определению никакая, но «БМД» серьезнее вооружена, да и выбраться из нее куда проще. И носится «БМД» (особенно если в ней нет десанта) куда как резвее, словно укушенная. При этом все закидоны, примененные в «БМД», вполне можно простить и понять – ведь ее-то делали в первую очередь для того, чтобы погрузить на парашютную платформу и утрамбовать в грузовую кабину «Ан-12». А вот над создателями «Т-40» и «Т-60» дамоклов меч подобных ограничений не висел, хотя, надо признать, в 1940–1941-м наши конструкторы делать танки еще не научились. Тогда и «Т-34» с «КВ-1» еще выглядели довольно бледно.
Но тут… Натуральная погибель, одним словом. Не танк, а этакая «БРДМ-2» и по броне, и по вооружению, только почему-то на гусеницах. Но самое смешное – если «Т-40» – это разведывательный танк, то он должен был непременно иметь хорошую рацию, а лучше сразу две. Однако в здешнем 58-м отдельном батальоне все танки, и «Т-40» и «Т-60», были вообще без раций, хотя крепления под них в некоторых машинах имелись. У них на весь батальон и была всего-то одна рация, – на броневичке «ФАИ-М», да и то неизвестно, исправная ли.
А какой, спрашивается, был прок в таких вот «слепоглухонемых» разведчиках? Съездить на разведку, а потом вернуться и доложить либо связного с запиской послать? А тогда зачем для этого вообще нужен какой-то специальный танк – в такую, с позволения сказать, разведку можно и пешком сходить или сползать…
Сдается мне, что наши тогдашние генералы и маршалы представляли себе то, как должна выглядеть разведка танковых и механизированных частей, более чем смутно. Это они потом слегка поумнели, насмотревшись на немецкие штабные и разведывательные машины. По-моему, у «Т-40» было одно- единственное достоинство – он плавал. Но мне-то здесь куда на нем плыть, спрашивается?
И ведь потом, поскольку дела на фронтах тогда были не просто плохи, а очень плохи, из этого «недоразведчика» сделали вроде бы «обычный» легкий танк «Т-60» по принципу «поганенький, но хоть что-то», ибо на том безрыбье и сам раком станешь. И ведь воевали люди и на «Т-60», при том что он во всех смыслах был ничем не лучше предшественника. Хотя в начале этой войны люди и с одними винтовками, бывало, большие дела делали.
В общем, немного поездив на «сороковке», я начал сильно сомневаться в успехе нынешнего предприятия. Сомнительно, что при плохом обзоре я смогу резво гнать на нем, а если не буду маневрировать, первый же снаряд точно будет мой, со всеми вытекающими. При том что даже самая мелкая 37-мм танковая или противотанковая пушка продырявит эту «консерву» через оба борта, и загорится она быстро и хорошо. И ведь останавливаться при «заманивании» будет категорически нельзя. Короче говоря, тут был нужен опыт, которого у меня, увы, не было.
В момент, когда я сидел в тихо тарахтящем на холостых оборотах танке и думал эти горестные думы, к «Т-40» подошла Татьяна, она же воентехник 2- го ранга Шевкопляс. Смотрел я на нее через лючок мехвода словно через пропиленное в двери туалета типа «сортир» сердечко, и, наверное, рожа у меня при этом была ну очень невеселая, примерно какая и бывает у обосравшегося на морозе.
– Что, не получается, товарищ сержант? – спросила она.
– Да, вы правы. Не особо, – согласился я и тут же убедительно соврал: – До войны таких танчиков не было. Для «Т-26» эта машина слишком скоростная, а для «БТ» слишком легкая. Тут привычка нужна, а откуда она у меня?
В принципе, эта отмазка звучала не особо убедительно, но, с другой стороны, крайние варианты «Т-26» и «БТ-7» действительно весили по десять тонн и даже больше и на фоне «Т-40» или «Т-60», выглядели практически «тяжеловесами».
На лице Татьяны появилось какое-то особенное выражение.
– Так давайте я за рычаги сяду, – неожиданно предложила она. – Я же этот танк знаю от и до. Мы же его испытывали, на пару, вместе с Любой Старшиновой…
Что-то не натыкался я у себя в будущем в специальной литературе на фамилии Старшинова или Шевкопляс, применительно к испытаниям «Т-40». Хотя, может, просто книги читал не очень внимательно…
– Так вы же ценный специалист, – сказал я и добавил: – Вам командование под пули подставляться не разрешит…
– Что значит «не разрешит»? – удивилась она. – А если я очень попрошу?!
– То и значит. Если хотите – попробуйте, товарищ воентехник 2-го ранга. Но ведь товарищ полковник с товарищем капитаном давеча при нас с вами ругались по поводу того, что людей категорчески не хватает…
– А если товарищ капитан все-таки разрешит?
