взгляда. Огонь нашептывал ему странные картины…
Генри плотно сомкнул веки, но видения никуда не делись. В каких-то было много крови, в каких-то – болтающиеся на веревках тела. Были корабли, севшие на мель, матери, топящие своих детей в корыте, девушки, забитые камнями, жертвы кровавым богам и человеческая жестокость, превосходящая всякие грани. Это было давно, и люди эти уже стали призраками, но Генри видел их так, будто побывал в прошлом.
И над всем этим парило нечто… нечто очень злое.
– Перестань! – взмолился Генри. – Я понял. Я тебя понял.
Пламя свечи загорелось ярче, бумага вспыхнула, и вот уже вместо фонаря пальцы девочки сжимают длинные черные волосы. С обрубленной шеи капает густая черная кровь, и мертвая голова смотрит на Генри остекленевшим взглядом. Девочка поднимает голову выше, и синие бескровные губы размыкаются…
Холодное синее пламя охватывает жуткую фигуру, и в нем тонут страшные слова.
Генри резко обернулся и за секунду до того, как вернулся обратно в реальный мир, увидел взволнованное лицо Сораты.
– Генри, вернись, – попросил он тихо, и Макалистера вытолкнуло в реальность.
Лес шуршал умиротворенно, птицы все так же чирикали меж ветвей. Казалось, что прошла целая жизнь с той секунды, как фонарь превратился в голову и сказал одно слово.
– Берегись.
– Что?
Генри мотнул головой, и со лба сорвались крупные капли пота.
– Нужно вернуться в дом, что-то происходит.
– О чем ты? – спросил Сората. – Генри, ты меня пугаешь. Сорвался с места, как будто… Что ты увидел?
Это нельзя скрывать, Макалистер понимал, поэтому передал все с первой до последней минуты. Сората не перебивал, а когда Генри закончил, подошел к подножию лестницы и опустился на колени возле невысокого белого валуна. Основание его уже заросло травой, Сората осторожно счистил ногтями наросты мха.
– Здесь должна быть надпись. Название храма или имя почитаемого в нем божества. Мы называем их Ками[6].
Генри опустился на колени рядом и притронулся к высеченным в камне иероглифам.
– Я не понимаю. Ты можешь прочитать?
Кимура беззвучно зашевелил губами. Через минуту он сдался.
– Нет. Камень слишком старый, надпись почти стерлась.
– Ты думаешь, я видел… я видел божество?
Сората посмотрел на него и коротко кивнул.
– Думаю, да. Подумай сам, похоже это на обычный призрак?
Макалистер вынужденно признал, что нет. И от этой мысли сделалось не по себе.
– Чем бы оно ни было, оно хотело предупредить об опасности. Мы все, я уверен, все в опасности.
Он поднялся, но Сората схватил его за руку и удержал.
– Генри. Генри, а ты не думал, что на самом деле в опасности именно ты?
– Что за глупости? – он потянул Сорату вверх, помогая подняться. – Острову нужен ты. Я точно знаю. Эксперимент Дикрайна тому подтверждение, и то, что духи желают получить твое тело, и что другие медиумы перед смертью пытались предупредить насчет тебя. Призраки указывали мне путь к тебе. Причем здесь я?
Сората прямо встретил его взгляд и неожиданно сильно сжал ладонь, которую все еще удерживал в руках.
– Именно поэтому. Если ты прав, то ты угроза. И если это захочет меня убить, то… то ты умрешь первым.
– Я не умру, – сказал Генри без промедления. – Я не для этого здесь, Сора. Видишь, даже боги на нашей стороне.
Он улыбнулся, желая приободрить его, и Сората невесело улыбнулся в ответ.
В окнах второго этажа, несмотря на ранний час, горел свет. Туманный пасмурный день только начинался, но уже не предвещал ничего хорошего. Генри первым вошел в холл, и Аями мгновенно бросилась к нему.
– Кимура-сама, Макалистер-сан, вас ждут в гостиной, просили послать вас туда как только вы придете.
Ее личико выражало любопытство пополам с тревогой, и Генри разделял последнее ее чувство.
– Спасибо, Аями, – поблагодарил Сората, скинул куртку и отдал ей. – Можешь быть свободна.
Как только девушка ушла, плечи его устало опустились.
