расстегнута, чтобы все видели его Красную Звезду. – Я из 145-го полка, товарищ генерал, мы в Шонгуе базировались. Сюда перебросили, так как 609-й «ЛаГГи» получил. У меня три сбитых. Приказали помочь в освоении.
– Понятно, прикажите привезти кого-нибудь из старых летчиков, кто давно здесь базируется.
– А летчиков таких нет. Есть штурман эскадрильи, но он не летает из-за ранения. Давно.
– Комполка скоро будет?
– Не знаю, основное место базирования полка южнее, в Восточном Первенце. Здесь редко кто бывает. До наступления дня летаем мы мало. Но «ЛаГГи» освоили.
– Орудия РО-82 заменили на РК?
– Нет, новые ракеты еще не приходили.
Итак, что имеем с гуся? В Алакуртти – локатор, немцы его сразу притащили, как фронт остановился. Он позволял контролировать как небо, так и появление железнодорожных составов. Мы находимся в зоне его действия, хоть и садились в темноте и на малых высотах, но вероятность того, что немцы знают об усилении группировки, совсем не маленькая. Местные мало чем помочь могут, они таких задач не решали. Но без разведки лезть к черту на рога не годится. И выполнить основную задачу будет сложно, так как с таким соседом провести тихо операцию не удастся.
Даю команду готовиться к перелету. А сам с Койма-губы поднимаюсь на «галифаксе» в небо. Отхожу на малой высоте с отворотом за Ловозеро – туда, где немец меня гарантированно не достанет. Опять шумим при подготовке к вылету. Оператор через пятнадцать минут после того, как начали готовиться и прошумели, устанавливая связь, запеленговал работу метрового локатора. То есть немцы его на постоянку не держат, включают по радиоперехвату. Замечательно. Немцы крутили его до тех пор, пока четыре эскадрильи не собрались над Мончей и не пошли на Север. Не в сторону немцев, а к Мурманску. Локатор выключили. После этого я набрал десять тысяч пятьсот – эта модификация имела двигатели для высотных «спитфайров» и «москито» и четырехлопастной винт «Ротол». Максимальная горизонтальная скорость у нее двести семьдесят семь узлов или пятьсот двенадцать километров в час. Набрав высоту и скорость, развернулся на Алакуртти. Над Кандалакшским заливом заглушил и зафлюгировал крайние движки, прибрал до самого малого ближние и начал пикировать под небольшим углом, стараясь удержать максимальную скорость. «Мерлины» начали переохлаждаться, пришлось прикрыть полностью створки. Штурманята и бомбардиры готовятся к работе. Оператор РЛС пока молчит, активно радар не работает. Штурман дал удаление и высоту, бомбардир возится у носового прицела, подходим к точке доворота. Доворот, заработал локатор, и оператор снимает на трех диапазонах обстановку. Открываю люки. Штурман бросает фотаб, а затем высыпает тремя очередями кассетные КМГ-500.
– Отворот! – командует он, я закладываю вираж и ставлю винты на раскрутку крайних. Блин, длинные сполохи выхлопа, запуск, оба вперед, сзади загораются прожекторы, и в этот момент первая очередь из кассет достигает земли. Часть из них ударные, часть рвутся в воздухе. Я выполняю противозенитный маневр, сзади активно говорят зенитки, но сосредоточенного огня они открыть не успели. Мы отрываемся от них, а первые кассеты пошли в предвычисленную и несколько раз запеленгованную точку расположения локатора. Локатор вслед нам не работает. Навстречу спешит пара «спитфайров» 3-го гвардейского полка. На всякий случай прикрыть хвост. Но наш локатор показывает, что хвоста за нами нет. Можно заворачивать назад машины, ушедшие к Мурманску.
Немцев мы раздразнили и разозлили, топлива у меня еще много, поэтому кручусь над аэродромом и контролирую обстановку. Локатор еще где-то в пути. Затем меня сменяет еще один «галифакс», а сами идем на посадку готовиться к вылету. Рядом заправляются и снаряжаются штурмовики. Задание тяжелое: ночь, возможно противодействие истребителей противника. Сам пересаживаюсь на «Ил-10». От винта! Идем на малой высоте, сверху нас ведет и расставляет оператор «галифакса». Еще один будет работать осветителем. Они же отвлекут на себя крупнокалиберную артиллерию и вскроют их расположение. Первыми, впрочем, начинают работу «спитфайры» прикрытия, которых оператор выводит на одинокий ночной истребитель противника. У немцев все налажено, по первому же перехвату начинает отход «мессер», но отходит так, чтобы сблизиться и атаковать осветителя. Первый ОАБ сброшен, все капитально замаскировано, даже следов от моей работы почти не видно. «Илы» начинают работу по прожекторам и 88-мм «флакам», ведомые работают по МЗА. Командир у немцев опытный, отменил огонь, дождался, когда потухнет ОАБ, и после этого опять дал команду: «Огонь!»
Нас на мякине не проведешь! Вниз летит зэбэшка, так что фиг ты уберешь огонь! Оператор РЛС вскрыл места стоянок и направил третью пару «Илов» туда. Там отработали кассетами, появилось несколько костров. Меня на втором заходе направляют на другой конец аэродрома, там есть что-то металлическое. Даю туда очередь осколочно-фугасных РС. Топливо! И где-то рядом должны быть бомбы! Но их не видно даже при таком освещении. Работаем по казармам, обнаруженным капонирам и ангарам. Немецкие орудия практически перестали стрелять. Отходим, потому что подошли «галифаксы», которые работают кассетами и мелкими бомбами, завершая нашу работу. Бомб у них много.
А немец, который был в воздухе, уклонился от шести атак и ушел, сволочь! У них великолепно работает служба перехвата. Любая команда, отданная в воздухе, тут же переводится, анализируется, и следует противокоманда. И на нашей, и на своей, и на англо-американских частотах. Вот гады! Поняв, что с этим как-то надо бороться, сам на «галифаксе» через час пошел на перехват разведчика, который летел из Норвегии. Без всяких команд, используя собственный локатор, подошли и расстреляли его из носовых спаренных Б-20. Do-217. Начни его перехватывать вслух, ушел бы. Что-то надо придумать! Но что? Цифровых станций нет как класса, а аналоговые фиг закроешь.
Мучились мы, правда, не долго: через сутки подошли дивизионные и корпусные РЛС, и мы их развернули, создав зону ПВО. Я доложился в
