машину. У 44-й стоят такие же «XX» как у нас, а у 97-й – новые «двадцать вторые».
Англичан не устраивает все: продукты питания, состояние столовой, жилые помещения и тому подобное. Задолбали командиров БАО до смерти, а в итоге сыплются команды из Москвы: обеспечить, удовлетворить, поставить, установить. А где это все взять? В общем, я послал Харриса к контр-адмиралу Бевану, который сидел в Полярном в штабе флота, дескать, только там все есть. Самое лучшее, английское! И только водку они предпочитали нашу. К этому времени армия переместилась полностью и осела на двадцати двух площадках. И без англичан хватало работы по наведению порядка и обучению личного состава. Всем пришлось осваивать ночные полеты. Плюс мороз, холодно было очень, много сил и времени уходило на подготовку машин к старту. Одних маслогреек и чехлов понадобились тонны.
К восьмому января все приготовления были завершены, в радиусе пятисот километров не осталось ни одного немецкого аэродрома с живой техникой. Поступили заказанные объемы авиабомб. Почти сразу после прилета Харриса на связи появился генерал-лейтенант (уже не группенфюрер) Сииласвуо. Надо отдать должное Харрису, что руки бывшему эсэсовцу, по его приезде, он не подал. Меня же интересовал только один вопрос: где находится центр перехвата. Уж больно тяжело было командовать практически без связи. И, когда финский генерал заговорил о том, что 168-я и 169-я немецкие дивизии не желают покидать свои позиции, ему и было сказано:
– Для эффективного изгнания гитлеровцев из Финляндии, генерал, недостаточно сменить эсэсовскую форму на финскую. Необходимо передать нам карты размещения немецких частей, мест складирования их боеприпасов и топлива, ликвидировать имеющуюся у них связь с вашими соединениями, прекратить союзнические отношения между вашими и немецкими войсками. По договору вы как командующий корпусом «Лапландия» обязаны были это сделать давным-давно, но, видимо, скучаете без черепа с костями на вашей ушанке.
Швед надулся, рассчитывая на поддержку со стороны англичан. Однако Харрис сказал, что в условиях договора есть пункт о том, что необозначенные на картах союзных войск подразделения и объекты считаются вражескими и подлежат уничтожению. Он уже потерял двух разведчиков над Альтой и не был готов идти на компромиссы. Разведгруппу мы высадили довольно далеко от точки и теперь ждали ее подхода к месту событий. Харрис начал терять терпение, хотя неудачи с воздушной разведкой его отрезвили. Разведка регулярно летала туда, но Каа-фьорд рассмотреть не удавалось. Там находилась мощная установка по постановке дымовой завесы, и снимки не получались. А из-за антициклона ветров практически не было. Разведку англичане вели примитивно: до сих пор не были известны места расположения немецких РЛС. Так что сидеть ему тут до весны и не чирикать. Благо что военторг за валюту предлагает все и без карточек. Съездил он в Полярный, заглянул в Гнилую бухту, там английская эскадрилья с начала войны сидит, и понял, что здесь другая война, выговорил все своим орлам, и они немного притихли. Из Куйбышева наши девиц прислали в столовые, и ремонты сделали в этих столовых и в общежитиях, где поселили летчиков. Косметический, конечно, но и это требует и сил, и времени, и финансов.
Я закончил свои дела, и мы приступили ко второй части операции. До этого действовали в основном в районе Рованиеме, стараясь не ходить севернее и лишь установив контакты с финнами, а Маннергейму пришлось отдать дополнительный приказ Лапландской армии о совместных действиях с русскими, и Сииласвуо передал нам обстановку, после этого наш корпус устроил разгром всех радиостанций и командных пунктов немцев. Немцы поняли, что их предали финны, и началась Лапландская война. Финнов усилили танковыми частями и придали им авианаводчиков, передали часть артиллерии, в основном устаревшие 76-мм пушки, полковые и дивизионные. Несколько складов финны захватили сами, поэтому не пришлось снабжать их патронами к пулеметам, а винтовки у них были под наш патрон. Немцы 168-й дивизии получили приказ отходить из района Рованиеме, так как снабжать их стало очень сложно. Сто шестьдесят девятая дивизия осталась на своих местах. В этот момент мы переключились на цели в районе Печенги. «Аисты» стали летать на лыжах, обеспечивая нам разведку и подсветку, плюс от англичан сумели получить очень мощные осветительные бомбы. Кстати, и перехваты немцами наших переговоров перестали быть такими оперативными и точными – судя по всему, наши соотечественники из Финляндии работали, финики их убрали, и у немцев таких спецов больше не нашлось.
В сорок первом немцы только начали строительство оборонительных сооружений: Сенсенхаузе еще только разворачивал лагерь для военнопленных и размечал места под установку орудий на мысе Романов. Для баньки и помещения для корректировщиков и наблюдателей на соседнем мысе Крикун только завезли цемент. В основном идет строительство подвесных дорог и оборудование дзотов на Муста-Тунтури. Вот туда, под склон, я и направил пикировщиков и штурмовиков с ЗАБами. Лучшее средство от усиленного окапывания. Так как снег, пришлось работать пирогелями. Не забыли и про батарею у Титовки, и на Могильном мысу. Больше всего досталось самой Титовке, где мне был знаком каждый бункер, нарытый немцами. Туда трижды слетало два полка «галифаксов». Два наших горнострелковых корпуса – 126-й и 127-й – перешли в наступление, и немецкому корпусу «Норвегия» пришлось отходить под непрерывными атаками с воздуха. «Ил-10» и «Пе-4» вместе с авианаводчиками методично обстреливали и бомбили все тропы и дороги. Немцы пытались сорвать подсветку и корректировку, оставляя у нас в тылу егергруппы, но Мальцев со своими ночными штурмовиками не давал им возможности разгуляться. Атакованная группа тут же вызывала «аист» с ракетами, и спор решался в пользу авианаводчиков. Больше всех боевых вылетов пришлось на полк «аистов». Лишенные воздушной поддержки, а мы контролировали все воздушное пространство, немцы, огрызаясь, отходили. Затем пришлось вплотную взяться за устаревшие, но мощные батареи спаренных пушек «Мастерсанд», «Бугойя» и «Бакфьорд», двумя батареями в Варде. Хорошо, что башенных батарей, как под Севастополем, еще не установили. Поэтому было достаточно «Илами» выбить прислугу и положить пирогелевый бак в орудийный дворик.
Утыканный зенитками Гулльсмедвика-форт потребовал большего уважения к себе, там стояли торпедные аппараты. Пришлось вспоминать хельсинкский
