– Мы неоднократно запрашивали господина Сталина о создании моста в Курляндию, а теперь и в Румынию, чтобы иметь возможность наносить удары по всей территории Германии…
– Мне известно об этом. Товарищ Сталин говорит, что для этого необходимо решить вопрос с правительством Польши в Лондоне. Мы опять находимся с ними в состоянии войны. Своей агитацией они срывают призыв граждан польской национальности в национальные дивизии РККА. А ваше правительство, господин премьер, ничего против этого не предпринимает.
– Поймите и наше положение: мы вступили в эту войну из-за нападения Германии на Польшу.
– Правительство Польши в тридцать седьмом – тридцать восьмом годах само добивалось союза с Гитлером для нападения на Советский Союз. Напало на Чехословакию. Венгрия, заключившая пакт с Германией, отобрала у Румынии часть Трансильвании, румыны – оккупировали часть Польши. Этими вопросами стоит заняться после войны, а не в ходе ее. Вы обратили внимание, что Гитлер не объявил войну Соединенным Штатам, а США не сделали этого по отношению к Германии? Я не удивлюсь, если выяснится, что США помогают не только вам в этой войне. Ведь потенциал Германии восстановлен во многом благодаря кредитам из США.
– У нас экономисты считают, что и СССР приложил руку к этому.
– Очень сильно сомневаюсь, господин премьер. Мы прервали поставки нефти из Румынии, но люфтваффе продолжает летать, несмотря на то что собственной нефти у них практически нет – небольшие поставки из Венгрии и из Львовской области. А летают! Кто-то продолжает поставки нефтепродуктов. Это Испания, где мы пытались отстоять республику, Португалия и правительство Виши. Войны всегда выигрывает экономика. А США в основном нацелились против вас. Помяните мое слово! Сейчас речь пойдет о снятии таможенных барьеров на поставку всего и вся в Австралию, затем в Индию и Южно- Африканский Союз. И сто процентов, что еще несколько месяцев назад вам никто не говорил о том, что придется воевать с Японией. Существовали разногласия только у США и Японии. Напали на США, а вас уговорили объявить войну ей в качестве солидарного шага. В противном случае я не могу найти объяснения тому факту, что вы усилили гарнизон Сингапура только линкором и четырьмя эсминцами, без авиационной поддержки. И поэтому отдали в СССР снятые с вооружения «харрикейны». Вы не планировали воевать на два фронта! Так?
Черчилль замялся, ему было неприятно, что разговор происходил в присутствии двух высокопоставленных военных. Я продолжил:
– Сейчас СССР и Великобритания имеют общую цель, и если не примазывать сюда всяческие «измы», то перед нашими народами стоит общий враг – капиталы Моргана, Рокфеллера и интересы Федеральной резервной системы США. Задача – максимально ослабить ведущие европейские державы, выбить франк и фунт с позиций мировых валют, сделать это руками третьих стран, а самим выступить в роли спасителей цивилизации. За определенную плату: они дадут деньги взаймы на восстановление экономики после войны и обеспечат себе довольно безоблачное будущее на процентах с этих кредитов. И вытеснят вас с рынков в Азии, Австралии, Индии и в Африке. А Япония и Германия уже по уши в долгах перед этой группой финансистов. У этих они просто отберут все. И ничего личного, просто бизнес! А вы им еще и всех ученых-физиков отправили. Не стоит помогать противнику. Метрополию ведь уже не бомбят.
– Я считаю, что без США нам не удастся справиться с Германией и Японией, – ответил Черчилль.
– Германию разгромит Советский Союз, особенно если вы прекратите поддержку некоторых разгромленных режимов и перейдете к настоящим совместным операциям на европейском театре. И бить надо не по городам, а по промышленным и транспортным узлам, как это делаем мы. Этим мы выбьем из Германии нацистский дух. Все остальное они переживут и будут только больше ненавидеть вас: «Боже, покарай Англию!»
– Вы интересный собеседник, но наш разговор ушел в сторону от тех задач, которые предстоит решать сейчас: требуется поднять дух английского народа на фоне не самых приятных известий со всех фронтов. В первую очередь это касается Африканского континента. Целью Германии являются нефтеносные районы Ближнего Востока. Наша армия не имеет положительного опыта боевых действий против немецких войск.
– Опыт генералы приобретают на полях сражений. Восемь месяцев идет война у нас, но ни одного вашего генерала, кроме генерала Харриса, я на фронте так и не увидел. Немцы сильны разведкой и маневром, хорошо налажена корректировка и взаимодействие между авиацией и сухопутными силами. Требуются контрмеры: разведка, быстрая передислокация ударных групп и концентрация их на главных направлениях. Поиск слабых и уязвимых мест у противника и лишение его авиационной поддержки. Стоит обратить особое внимание штугам – штурмовым авиационным соединениям, они усиливают артподготовку, и они пробивают коридор для так называемых кампфгрупп. Это усиленные танками, артиллерией и минометами маневренные группы величиной от роты до дивизии. У вас дивизионные кампфгруппы вряд ли будут встречаться, там немецких войск совсем мало. Задача – резать коммуникации и узлы связи, выбивать на неподготовленных позициях небольшие гарнизоны. Очень подвижны, состоят из качественно подготовленных солдат и офицеров. Хорошо ориентируются на местности, способны создавать плотный и эффективный огонь, имеют хорошие радиостанции и мощную поддержку с воздуха. Вплоть до доставки топлива и боеприпасов. Как только мы научились бороться с этими группами, так дела на фронте резко изменились, господин премьер. Но учиться у нас уже поздно, вашим генералам предстоит освоить это на собственной практике и на собственных ошибках.
– Как вы отнесетесь к тому, что мы пригласим вас на место командующего авиацией на фронте в Ливии?
– Никак. Я – командующий гвардейской особой воздушной армии Резерва Ставки. Сейчас моя армия решает задачи по уничтожению экономического потенциала Венгрии и Австрии. А с корпусом Роммеля вы справитесь. Много войск Гитлер выделить ему не сможет. Мы не дадим.
Выяснив мое отношение к предложению – а кстати, Сталин в своем письме не давал мне даже намеков, почему именно я и Супрун должны вести обычную, пусть и правительственную почту, – Черчилль потерял интерес ко мне, переключился на некоторое время на Степана и потом быстренько свернул
