Где-то за двадцать с лишним километров от Тэгу мы остановились в маленьком городке с блочными домами постройки 1960-х годов, жавшимися к ступенчатому склону горы. Небольшое здание со светло-желтыми стенами и крытой розовой черепицей крышей выходило окнами на бурную горную речушку, весело бежавшую по мелким гладким камешкам. Черно-белая кошка рассматривала нас с края стены, а лежавший под ней сонный пес, серый и без ошейника, открыл один слезившийся глаз, поглядел сначала на нас, потом на кошку, затем снова на нас и, не найдя ничего интересного, снова заснул.
Водитель первым вышел из машины и тотчас же зажег сигарету, куря ее долгими затяжками, прислонившись к капоту. Мужчина и женщина вылезали медленно, не желая отводить от меня взгляды дольше, чем на несколько секунд. Я последовала за ними, и холодный воздух немного разогнал тошноту у меня в желудке. Спокойно. Я – холод. Я – мое застывшее лицо.
Байрон жестом пригласила меня войти, я последовала за ней.
Коридор, выстланный тростниковыми ковриками, где можно оставить обувь. Набор тапочек разных размеров, украшенных яркими пластиковыми бусинками. Лестница, ведущая наверх к неизвестным комнатам, на стене – фотография далай-ламы, с улыбкой подписывающего книгу фломастером. Дверь в гостиную, одновременно служащую кухней: подушки на полу, телевизор с плоским экраном у стены, газовая плита, набор книг на корейском и английском. Путеводитель по здешним местам.
Гостевой туристический дом, рассчитанный на недолгое пребывание.
Байрон жестом указала мне на подушку, села напротив меня, неловко подвернув под себя ноги и хрустнув тазобедренным суставом. Женщина подала ей телефон, который включили на запись и положили между нами. Мужчина установил на треноге цифровую видеокамеру.
– Вот такая ситуация, Уай, – наконец сказала Байрон. – Один из нас все время будет находиться рядом с вами. Все разговоры будут записываться на видео. Можно предложить вам чаю?
– С удовольствием.
– Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя хоть как-то стесненной.
– Возможно, вы напрасно все это затеяли.
– Мне нужно понять, кто вы.
– Я воровка.
– Мне нужно понять вашу
– Удачи вам, – пожала я плечами.
На плиту поставили чайник. Из шкафа достали три одинаковые чашки. Вопрос: зеленый чай или красный?
Зеленый чай Байрон, красный – мне, спасибо. Покрепче и с молоком, если оно есть.
Мы с Байрон молча пили чай, она не сводила с меня глаз.
Я сказала:
– Вы знаете, что если я уйду, вы меня никогда не найдете.
– Вы же здесь, так ведь? Вас когда-нибудь… извините за выражение, но подходит лишь оно… обследовали?
– Врачи не запоминают, кто я.
– У меня есть связи.
– Я не подопытная крыса.
– Значит, вы не до конца серьезны в своем стремлении к тому, чтобы вас помнили, – просто ответила она. – Если это и вправду так, тогда вы правы – вы можете уйти, и мы почти наверняка никогда вас не найдем. Но вы меня тоже никогда не найдете, это я вам обещаю.
С этими словами она встала, все еще глядя на меня.
– Вам захочется спать, – произнесла я. – Когда вы заснете, то все забудете.
– Я знаю, чего хочу от всего этого, – прозвучал ее ответ. – А вы?
Она ушла, а я осталась.
Мгновение в ночи.
Я сидела, скрестив ноги, прямо перед камерой.
Мужчина наблюдал за мной, а я смотрела, как он наблюдает.
Байрон, спящая наверху.
Женщина, спящая в другом углу комнаты.
Сменяясь, они вели наблюдение, чтобы запомнить.
Каждый раз, когда кто-то из них просыпался, то удивлялся моему присутствию, но они всегда оставляли себе записки:
Каждые три часа они ставили новую видеокамеру, просто направленную на меня и все записывающую.
