– Мы говорили по телефону.
– Я это не записал. Прошу прощения.
Я пожала плечами и села на мягкий диван напротив нечитаных, нелюбимых книг в дорогих кожаных переплетах.
– Я думала о Байрон.
Он отложил ручку, поднял руку, прося подождать, залез в ящик стола, вытащил оттуда блокнот и USB-диктофон. Я позволила ему пролистать свои записи и собраться с мыслями, прежде чем он наконец поднял на меня взгляд и спросил:
– Вы ознакомились с моим фактическим материалом?
– Да.
– Мы его обсуждали?
– Да.
– Ну, хорошо.
Он сделал еще одну пометку, потом осторожно отодвинул блокнот в сторону и развернулся в кресле, снова лицом к столу, положив диктофон себе на колени.
– Так вы сказали?..
Спокойный, такой спокойный. Спокойствие тонкой, припорошенной снежком корочки льда на озере, совершенно гладкой, пока на нее не надавят. Гоген видит меня впервые в жизни, но записи его говорят, что это не так, и поэтому он разговаривает со мной, как старый друг, и спокоен, очень-очень спокоен.
– Мне кажется, мы идем по ложному следу.
– Разве?
– По-моему, надо взяться за Агустина Карраццу.
– Который из Массачусетского технологического института?
– Да.
– Хорошо. Почему?
– По-моему, его будет легче найти. Агустин не Байрон – он наделает ошибок.
– Нет никаких оснований думать, что он все еще с ней связан.
– Поэтому нет никаких оснований думать, что мы за него возьмемся.
– Мы раньше об этом разговаривали? – спросил Гоген. – Это старое предложение?
– Нет. Мы не принимали его в расчет, потому что он сделал свое дело и залег на дно много месяцев назад. Думаю, нам надо снова им заняться. Он ученый, он свяжется с семьей, друзьями, станет пользоваться тем же мобильным телефоном, его засекут камеры, тормознут на таможне…
– Но свяжется ли он с Байрон?
– Думаю, да, если его к этому подтолкнуть.
– Ловушка?
– Как вам угодно…
Открылась дверь. Я умолкла. На пороге стояла Филипа, в темно-бордовом домашнем халате и босиком. Она рассеянно оглядела комнату, заметила Гогена, потом меня и спросила:
– Вы можете предоставить мне подходящий завтрак?
Гоген стрельнул глазами на меня, затем обратно на нее и ответил:
– Внизу есть мюсли.
Она сморщила верхнюю губу.
– Мне кажется, они трудны для пищеварения. Да и сахара в них слишком много.
Потом снова уперлась взглядом в меня, задумавшись о моем существовании и пытаясь объяснить мое присутствие в комнате. Не найдя ответа, она одарила меня лучезарной улыбкой и произнесла:
– Прошу прощения, мне кажется, нас не представили. Меня зовут Филипа, а вас?
– Меня зовут Хоуп.
– Прекрасное имя для прекрасной женщины! Вы не здешняя, как я вижу.
– Нет, я из Англии.
– Из Англии? А откуда именно?
– Из Дерби.
– Ах, прекрасно! Сама я там не была, но всегда хотела поехать.
