вудуни. Каждая способна растлить статую. Для страховки – дикарка с Кемчуги. График визитов в спальню к Гюнтеру Сандерсону. Препараты, гарантирующие зачатие. Деньги решают всё: отказ от родительских прав эти ходячие инкубаторы подписали заранее. Лишь гематрийка, нищая дрянь с Элула, после каких-то головоломных расчётов ушла, не попрощавшись. Чёрт с ней, с гематрийкой. Не обязательно, что дети кавалера Сандерсона родятся антисами, не обязательно и даже крайне сомнительно. Но я должен проверить и этот вариант, сколь бы шатким он ни казался. Я начал с женщин, а следовало начинать с травы. Сегодня же отправлю курьера на Шадруван за «пу?танкой»! Пусть отдел кадров наймёт вторую партию энергетических самок: первые зачнут от некурящего Гюнтера, а следующие – от обкуренного. И сами пусть курят! Обязательство курить «пу?танку» перед спариванием юрист отдела внесёт в соглашение. Ничего нельзя упускать, любой пустяк может стать решающим…
– Я ещё обращусь к вам, Йохансон. Днём или ночью, как вы сказали. Оливковое масло для жарки прошу брать с собой! У меня нет времени делать заказы в продуктовых магазинах.
– Угу, – кивнул доктор.
Йохансон сиял, как новенькая монета. Он поминутно облизывал губы, словно в предвкушении грандиозной пирушки:
– Масло я возьму, не извольте беспокоиться. А вы заранее наточите нож. Нож-то у вас найдётся? Или прихватить из дому?!
– О?kar adinathaya nama?, – произнёс ученик.
В руке он держал армейский лучевик «Ваджра-16». Оружие ученик минутой раньше достал из наплечной кобуры, снял с предохранителя и направил на гуру.
– О?kar adinathaya nama?, – безмятежно откликнулся гуру.
От реки дул холодный ветер. Одетый сегодня так, как подобает офицеру антического центра, ученик зябко ёжился, но вряд ли от ветра. Гуру обошёлся привычной набедренной повязкой. Судя по гуру, холод его не тревожил.
Внизу текла река, грязная как измена.
– Вы приняли меня как сына, – сказал ученик.
В отличие от голоса ученика, излучатель не дрожал.
– Я принял тебя как сына, – согласился Горакша-натх.
– Вы отдали лучшее, что имеете.
– Я отдал тебе лучшее, что имею.
– Это ложь. И про сына, и про лучшее.
– Это правда.
– Это ложь!
– Я принял тебя как сына. Но ты – глупый непутёвый сын. Ты обуян гордыней, ты прыгаешь через ступеньки, и в этом нет моей вины. Я отдал тебе лучшее, что имею. Но ты не сумел это взять. Ты носишь воду решетом и винишь меня в неудаче.
Ученик сделал шаг к йогину:
– Нет. Я глупец, я обуян гордыней, но я не идиот. Вы использовали меня, чтобы узнать содержание запроса Управления научной разведки Ларгитаса. Вы использовали запрос, чтобы втереться в доверие к генералу Бхимасене. Он сейчас только и делает, что вспоминает вас. Говорит, что вы – его советник. И я не сомневаюсь, что теперь вы используете Бхимасену… Зачем?!
– Чтобы достичь цели, священной для любого натха.
– Чепуха! Нельзя стать антисом, если не родился антисом. Теперь я понимаю это так ясно, как никогда раньше. Горе мне! Я соблазнился вашей целью, я нарушил присягу, делясь с вами секретными сведениями… Я застрелю вас, гуру. А потом застрелюсь сам. Не сомневайтесь, у меня хватит решимости сделать это.
Гуру кивнул:
– Я не сомневаюсь, что у тебя хватит решимости. Глупцы и гордецы – неисчерпаемый колодец решимости. Я только попрошу тебя об одной услуге…
– Какой?
– Не называй меня гуру. Между нами больше нет отношений наставника и последователя.
– Отлично. Так мне будет легче убить вас.
– Рад, что оказал тебе услугу.
– Имейте в виду, сейчас я выстрелю!
– Стреляй, прошу тебя.
Ученик нажал на спуск.
– Неудачи – наши лучшие учителя, – заметил йогин. – Попробуй ещё раз.
Ученик попробовал: с прежним результатом. Лучевик превратился в мёртвый кусок металла. «Ваджра-16», новехонькая модель, способная импульсом прошить тридцатисантиметровую бронеплиту, казалось, забыла, как этот импульс исторгается.
