– Официальная?
– Ну да, – подтвердила она с некоторым удивлением. – Жена – это жена, браки заключаются по договорам между правящими династиями, чтобы крепить мир и безопасность между государствами, а любовницы от слова «любовь»… Как хорошо быть северным варваром, да?
– А это при чем? – буркнул я.
– Можно делать вид, – произнесла она ангельским голоском, – что не понимаете простых вещей, которые понимать вам не хочется.
Я оглядел ее более внимательно.
– А вы проницательны, леди. Конечно, это ничего не имеет общего с умом, но все равно плюсик.
– Спасибо, ваше величество.
– За что?
– Не знаю, что такое плюсик, – ответила она с самым очаровательным видом, – но чувствую, что похвалили. Хоть и с неохотой.
– Я многое делаю с неохотой, – сообщил я. – В моем королевстве было такое название, как «полюбовница». Что значит, по любви… Но у нас это как бы осуждалось, потому что к черту любовь, когда есть долг! Любовь должна быть только к Отечеству. К тому же что-то не чувствую к вам этого самого… ну, влечения! Скорее напротив, весьма заметное неприятие. Тут уж если неохота, то неохота. Женщины еще могут притвориться, а у нас никак.
Она ответила с императорским достоинством:
– Для того, что у вас, мужчин, почему-то называется любовью, при дворе масса хорошеньких женщин и даже миленьких служанок. А идти с вами рядом может только женщина лучшая в империи!
Я снова оглядел ее пренебрежительно.
– Это вы о себе?
Она чуть-чуть приопустила ресницы.
– Я могла бы подумать, что подурнела в подземельях, однако перед дорогой сюда посмотрела в зеркало.
– Да, – сказал я, – тут такие брехливые зеркала.
– Подумайте, – сказала она. – Вашему престижу будет нанесен урон, если рядом с вами будет женщина, что уступает мне хоть в чем-то.
– А если предпочитаю умных?
– Ум не виден издали, – ответила она, – а вот внешность…
– Честно говоря, – сказал я, – мне кажется, здесь по крайней мере наберется сотня женщин, что не уступают друг другу. Скагеррак в самом деле собрал в столице самых красивых женщин империи!
Она улыбнулась с заметным чувством превосходства.
– Человек войны, да?.. Не очень хорошо разбираетесь в женщинах, да и не хотите разбираться, верно?.. Сиськи есть, значит, женщина?.. Но все остальные при императорском дворе разбираются превосходно. И даже во всем Волсингсборе. И когда увидят рядом с вами женщину попроще… Представляете, какой тяжести это будет удар?
Она чуть наклонилась в мою сторону, то ли заглядывая мне в глаза, то ли давая заглянуть в низкий вырез. Я ощутил тонкий аромат духов, без всякой чувственной пряности, а чистый и светлый, словно мы на залитом солнечным светом лугу с ковром из мелких диких цветов.
– Не льстите себе, – ответил я мирно. – Это я не с вами буду импозантнее, а со мной любая женщина будет смотреться царицей мира.
Она ощутила по моему тону, что аудиенция затянулась, присела в церемонном поклоне.
– Однако ваше величество разрешит мне поселиться в прежних комнатах?..
Я кивнул.
– Да, конечно. Все живут там, где и жили. Ваши апартаменты наверняка свободны. Если кто-то захватил, можете выгнать.
– Благодарю вас, ваше величество…
– Леди Жанна, – ответил я с холодной любезностью.
Норберт доложил, что конные отряды двинулись скорым маршем по прорубленному через горный хребет пути, а следом за ними воспрянувший Варессер отправил обоз со всем необходимым для обустройства стационарного лагеря.
Лорд-канцлер даже помолодел от таких забот, а бледные старческие щеки порозовели.
– Ваше величество, – заверил он жарко, – неужели мечта всех императоров Извечного Света начинает воплощаться?.. Мы же всегда-всегда были отрезаны от моря!.. Такая исполинская империя, и без малейшего выхода к морю!
– И все получилось без драки, – подтвердил я. – То ли еще будет, сэр Джуллиан. У вас как со штатом?
– Ваше величество, – воскликнул он, – все работают со рвением! Людей я набрал, пользуясь подаренной вами возможностью, новых и весьма усердных… Просто из предосторожности. Тоже отбирал из тех, кто не был особо приближен к императору.
– И как они?
– Стараются закрепиться, трудятся, дым идет!
