Альбрехт ощутил, судя по его взгляду, что начинаю отклоняться от темы, сказал с настойчивостью:
– А что с предыдущим императором?
– Со Скагерраком? – переспросил я. – Думаю, здесь в его дворце уже поняли, что он отныне бывший и упокоенный. Местное население подготовлено.
– Упокоенный… это покойник?
– Нет, на покое. Здесь остров Святой Елены отыщется?.. Ладно, найдем. Ему нужно было драться с Багровой Звездой, а не прятаться! Он трусливо и бесчестно бросил вверенный ему народ на гибель!
Он покачал головой.
– Весомое обвинение, вы правы. Хоть и не совсем честное, но какая в политике честность?.. Однако большинство все же понимают, что поступить иначе он не мог.
Норберт кашлянул, сказал с холодной учтивостью:
– Ваша светлость, я тоже знаю настроение придворных, как и населения за пределами города. Народ молчит, но придворные все же обижены, почему император выбрал не их? Каждый уверен, что он достойнее тех, кого Скагеррак увел с собой.
Я перевел взгляд на Альбрехта, тот сказал быстро:
– Герцог Дарабос прав, однако обида на императора не зачисляет их в наши союзники. Насколько можем рассчитывать на таких, ваше величество?
Все взгляды обратились ко мне, я ответил веско:
– Им оставим все их привилегии. И прочие так важные для них знаки внимания. Нам что, важно какого цвета у них ленты или банты? С остальными будем разбираться. Нам важнее другое. Никто в этой империи не знает, как и вообще на южном или северном материках, сколько у Багровой Звезды Смерти уходило на захват рабов и сколько потом она рушила землю.
Они слушали внимательно и настороженно, уже ощутили, насколько нас мало в этом огромном мире. Даже суровый сэр Келляве, свято верящий, что я всем обеспечу победу, смотрит серьезно и с тревогой в глазах.
– Но в любом случае, – продолжил я, – Скагеррак с его гвардией точно поднимутся из подземелий. Обычно при подобных катастрофах большинство погибают при землетрясениях, наверх выбираются единицы из тысяч. На этот раз катаклизма не будет, выберутся целые и невредимые. Понимаете, почему я это говорю?
Альбрехт сказал четко:
– Потому что судьбу императора Скагеррака и его окружения нужно решить уже сегодня. На этом совещании. Иначе и Маркус не поможет.
Наступило молчание, Норберт поднялся, все взоры обратились к нему, а он проговорил бесстрастным голосом:
– Думаю, решение напрашивается само.
– Ваша светлость?
Он ответил так же ровно и безэмоционально, словно со мной заговорила каменная стена:
– Помните, что случилось, когда в страшной битве филигоны были побеждены нашей доблестью?..
Они помолчали, только неустрашимый Келляве сразу же побледнел и зябко передернул плечами.
– И помнить не хочу. Эта исполинская шахта в глубины земли до самого ада… До сих пор снится!
Голос Альбрехта прозвучал ровно и монотонно, словно вместо него заговорил механизм:
– Звезда Смерти продавила землю… оставляя за собой огромную дыру, и неизвестно, сколько бы еще опускалась, если бы сэр Ричард не подчинил и не вызвал обратно. Нужно ли объяснять, что предлагаю?
– Хороший вариант, – согласился Келляве. – Но сперва нужно найти место, куда сэр Ричард опустит Маркус. Можно даже с размаху.
– Нельзя, – ответил я машинально, – Земля треснет, как слабо сваренное яйцо. Скагеррак не стоит такой катастрофы. Да и никто не стоит.
Альбрехт сказал серьезно:
– А Скагеррак упрятал следы хорошо. Сэр Норберт при всех титанических усилиях пока не отыскал его нору.
– Значит, – уточнил Норберт, – император пользовался не такой уж всеобщей любовью, если вот так прятал следы от всех… Сэр Ричард?
Я встрепенулся, развел руками.
– Если не пользовался любовью, то не так уж и обязательно плющить там в глубинах земли. Все-таки с ним еще куча народу. Кроме придворных, которых не жалко, еще и простые рабочие, набранные прорывать путь наверх… Они и нам пригодятся.
– А почему не плющить, если это проще?
– Поддержки населения, – пояснил я, – у него не будет. Можно, скажем, отправить в изгнание. Это выставит меня миротворцем. А потом в дальних краях можно и ледорубом по голове… Так, на всякий случай.
– Сам себя убьет?
– Типа того, – согласился я. – Или на шарфе повесится. Но один, а его свиту пропустим через люстрацию. Женщин в казармы солдатам, мужчин в
